МАГНИЦКИЙ МИХАИЛ ЛЕОНТЬЕВИЧ
МАГНИЦКИЙ МИХАИЛ ЛЕОНТЬЕВИЧ (23 апреля 1778 г., Москва – 21 октября 1844 г., Одесса)
Симбирский гражданский губернатор, действительный статский советник. [1]
Из дворян. Приходился правнуком Леонтию Федоровичу Магницкому (1669 – 1739), создателю первого русского учебника арифметики.
Родился 26 апреля 1778 г.
Первоначальное воспитание получил в Московском Благородном пансионе, оконченном им с отличием. Окончил курс Московского университета. Первый из администраторов Симбирского края, имевший законченное высшее образование. В годы учебы в университете начал заниматься литературной деятельностью, впервые опубликовавшись в 1795 г. в альманахе «Аониды», издававшемся Н.М. Карамзиным.
В 1795 г. М.Л. Магницкий поступил на службу в гвардейский Преображенский полк. В 1798 г. перешёл на службу в Министерство иностранных дел, был назначен чиновником при посольстве в Вене, затем был прикомандирован к генерал-фельдмаршалу графу А.В. Суворову для ведения переписки. С 1801 г. по 1803 г. служил при посольстве в Париже, где сумел привлечь внимание первого консула Французской республики, генерала Наполеона Бонапарта.
В 1803 г. М.Л. Магницкий получил чин коллежского советника и был назначен начальником экспедиции Департамента Министерства иностранных дел в Санкт-Петербурге. С этого времени началось сближение М.Л. Магницкого с Михаилом Михайловичем Сперанским, директором Департамента, прославленным реформатором эпохи императора Александра I. В 1804 и 1805 гг. М.Л. Магницкий выполнял ряд важных поручений императора Александра I в Пскове и Вильно.
В 1810 г. М.Л. Магницкий, с чином действительного статского советника, получил назначение на должность статс-секретаря по Департаменту законов во вновь учреждённый, по предложению М.М, Сперанского, Государственный Совет. Вступил в масонскую ложу И. Фесслера, из которой впоследствии демонстративно вышел. В 1811 г. был награжден орденом Св. Анны 1-й ст. В 1810 – 1811 гг. М.Л. Магницкий являлся ближайшим сотрудником сотрудником М.М. Сперанского, его правой рукой в деле подготовки проектов государственных преобразований. В марте 1812 г. последовала неожиданная отставка и ссылка М.М. Сперанского, и вслед за ним М.Л. Магницкий также был подвергнут опале и выслан в Вологду.
Летом 1816 г. М.М. Сперанский и М.Л. Магницкий были освобождены от ссылки и возвращены на государственную службу. В указе от 30 августа 1816 г. император Александр I так разъяснял происшедшее:
“Пред начатием войны в 1812 году, … доведены были до сведения Моего обстоятельства, важность коих принудила меня удалить от службы тайного советника Сперанского и действительного статского советника Магницкого, к чему во всякое другое время не приступил бы Я без точного исследования…По возвращении Моем, приступил Я к внимательному и строгому рассмотрению поступков их, и не нашел убедительных причин к подозрению. Потому, желая преподать им способ усердною службой очистить себя в полной мере, Всемилостивейше повелеваем: … быть… действительному статскому советнику Магницкому Воронежским гражданским вице-губернатором”.
«Деятельность Магницкого в Воронеже способствовала искоренению, хотя бы и частичному, злоупотреблений местных властей, бессмысленного бумаготворчества, воровства и волокиты.
В свой «воронежский период» М.Л. Магницкий оставался на либеральных позициях, поддерживал тесные связи с М.М. Сперанским, который в целом благожелательно оценивал его деятельность («ведет себя как рыцарь, искоренитель всех злоупотреблений»)», - пишет воронежский историк А.Ю. Минаков. [2]
27 августа 1817 г. М.Л. Магницкий вступил в должность Симбирского губернатора. Это назначение, по мнению современников, знаменовало начало второго этапа политической жизни М.Л. Магницкого, чья фамилия вскоре сделается нарицательной для обозначения крайнего мракобеса, реакционера и ханжи.
С назначением М.Л. Магницкого в Симбирск связан анекдот, получивший широкое распространение: “Вновь назначенный губернатор Симбирской губернии Магницкий сказал своим чиновникам, вступая в исправление должности, историческую фразу: “Господа! Берите, но не дерите”.
29 августа 1817 г. Симбирск состоялся визит в Симбирск великого князя Михаила Павловича. Это было первое, после визита императрицы Екатерины II летом 1767 г., посещение губернского города членами императорской фамилии. М.Л. Магницкий по объективным обстоятельствам не смог оказаться во главе процесса приёма высокого гостя, в котором основную роль сыграл исполнявший обязанности Симбирского губернского предводителя дворянства князь М.П. Баратаев. В честь честь великого князя симбирское дворянство устроило обед, явившийся кульминацией событий торжественной встречи.
Прямо или косвенно, эти события оказались камертоном всех последующих взаимоотношений нового губернатора с симбирским обществом. Отношения эти откровенно не сложились. Мемуарист Д.Н. Свербеев так писал о пребывании М.Л. Магницкого в Симбирске: «Он вел там очень скромную жизнь, так редко являлся в обществе, что мне ни разу не удалось встретиться с ним в симбирских гостинных… - По приезде моем в Симбирск строго соблюдавшая всякое чинопочитание моя бабушка приказала мне явиться к начальнику <губернии>. Он принял меня прилично, но конечно всякий другой губернатор из так называемого порядочного общества был бы учтивее ко всякому молодому человеку, имеющему связи в его губернии...». [3]
М.Л. Магницкий сразу начал чинить препоны уважаемому в обществе Симбирскому уездному предводителю дворянства, видному масону князю М.П. Баратаеву, желавшему учредить в Симбирске масонскую ложу. Он донёс о вреде ложи министру полиции С.К. Вязьмитинову. Собственные влияние и столичные связи дворянского предводителя оказались сильнее, и ложа “Ключ к добродетели”, всё-таки, была основана в имении князя М.П. Баратаева, с. Баратаевка Симбирского уезда. Её торжественное открытие было намечено на 12 декабря 1817 г., в день 40-летия со дня рождения императора Александра I. В пику князю, губернатор в тот же день “организовал в городе широкое празднование”: “…После … Литургии … М.Л. Магницкий давал большой обеденный стол для почетнейшего Духовенства, чиновников и Дворянства. За столом при питии здоровья Его Императорского Величества и Августейшей фамилии производилась пушечная пальба, между тем угощаемый на площади народ оглашал воздух радостными восклицаниями ура…”.
Подчёркнуто дистанцируясь от «вольнолюбивого» дворянского общества, М.Л. Магницкий сближается с духовенством. Он “ездит по церквам, беседует с духовными лицами, посещает чаще всего обыкновенные больницы, тюрьмы (что император делал в своих вояжах), учреждает в Симбирске, едва ли не первым из губернаторов, в подражание столице и в угождение князю /А.Н./ Голицину, общество библейское, выходит из кареты, несмотря на грязь и холод, чтобы принять благословение бегавшего по симбирским улицам так называемого Блаженного в надежде, что об этом дойдет до князя Голицина, а через него, может быть, и до Государя”, – писал В.И. Панаев
1 января 1818 г. в Симбирске, в Губернаторском доме, состоялось торжественное открытие отделения Российского Библейского общества. Всероссийскую известность получила речь, сказанная М.Л. Магницким. “На сих днях читал я библейскую речь вашего губернатора: молодец! Я слышал, что она полюбилась Императору и князю Голицину. Это главное”, - писал в апреле 1818 г. Н.М. Карамзин своему брату В.М. Карамзину. На торжественном заседании М.Л. Магницкий был избран вице-президентом Симбирского отделения Библейского общества.
Развитием конфликта с дворянством стала борьба “с жестокими и бесчеловечными поступками” симбирских помещиков в отношении крепостных. В феврале 1818 г. начато было дело о помещиках с. Засарья Алатырского уезда полковника Н. Демидова и его жены в доведении жестокими истязаниями до самоубийства дворовой девки П. Иевлевой.
М.Л. Магницкий писал впоследствии, что его конфликты с симбирским дворянством “…дали мне ту гибельную известность, от которой приобрел я множество врагов. Дворянство видело во мне …предателя собственного моего сословия из преданности к Правительству, весь многочисленный класс подъячих и лихоимцев – опасного и смелого обличителя, получестные их покровители – человека жестокого и злонамеренного…
Борясь со всеобщим злом в одном маленьком углу Империи, не только другим, но и самому себе казался я тем несчастнейшим Донкишотом, что прекратить драку с мельницами, по совести, не мог”.
Наибольший резонанс получило дело по жалобе крестьян сс. Вознесенское и Кременки Ставропольского уезда, крепостных помещицы Наумовой. В рапорте от 30 апреля 1818 г., написанном под свежим впечатлением от событий, М.Л. Магницкий сообщал императору Александру I:
“В самое то время, как я готовился воспользоваться Высочайше дозволенным мне отпуском, и именно 29 текущего месяца, явились ко мне толпою, в числе более 100 человек, …крестьяне с жалобою на нестерпимые жестокости управляющего, помещицею в селении их поставленного. Причем представили двух человек в цепях, заклепанных с тяжелыми деревянными стульями, и из коих одному была надета на шею железная клеть в 18 фунтов. Толпа сия … проходила в пути чрез многие селения и, придя в город, остановилась против моего дома при большом течении зрителей.
Находя происшествие сие во многих отношениях весьма важным, я немедленно нарядил комиссию … для строжайшего о происшествии сем исследования под личным моим надзором на месте…”.
30 апреля 1818 г. губернатор с членами комиссии лично выехал на место происшествия в Ставропольский уезд. 31 апреля он произвёл следствие, выявившее многочисленные факты жестокостей в отношении крестьян с. Вознесенского и обнаружил орудия пыток, применявшихся к непокорным, в частности, “железную шапку”: “Шапка сия сделана еще при прежнем помещике гр[афе] Орлове лет тридцать тому назад… Она хранилась всегда в конторе…
Шапка сия надевалась не только на крестьян, но и на женщин, и иногда обруч ее на шее заклепывался наглухо, а иногда, завязывался веревкою. В сей шапке заклепанные высылались и на работу”.
Материалы расследования были переданы в суды. По распоряжению М.Л. Магницкого, “Ненавистное орудие истязания, железная шапка, при нарочно командированном из Симбирска полицейском чиновнике разбита в куски теми же кузнецами, кои заклепывали ее на несчастных жертвах своевластной жестокости в виду сельских начальников на том самом месте, где она была ими употребляема и для истребления навсегда и самых ее остатков брошены они в Волгу…
Члены комиссии на обратном пути своем … были обрадованы … неожиданными явлениями.
…За границею селения в поле стояло около 200 крестьян; …пред ними поставлен был простой стол, накрытый полотенцем, на котором стоял образ Спасителя и положен был черный хлеб с деревянною солонкою.
Мы остановились, вышли, приложились к образу, и когда я сказал стоявшим подле крестьянам: “Молитесь Богу за Государя и повинуйтесь помещику!” - все упали на колени, все до одного плакали и я, осмелюсь выговорить то выражение, которым нас самих заставили они плакать: ибо оно, яко Представителю Божества, принадлежит Вам, Всемилостивейший Государь!: “Благодарим! Суд сделан Божеский”.
Молитесь за Государя! – было последнее слово членов комиссии”.
5 мая 1818 г. Магницкий М.Л. выехал в отпуск за пределы губернии – как объяснял впоследствии, искать увольнения от “нестерпимого звания губернатора”. В качестве “отправляющего должность Гражданского губернатора” в Симбирске М.Л. Магницким был оставлен 56-летний председатель Уголовной палаты, коллежский советник Е.Ф.Андреев. Он управлял губернией вплоть до прибытия вновь назначенного губернатора, барона А.П. Умянцова.
В Санкт-Петербурге, формально оставаясь Симбирским гражданским губернатором, в качестве вице-президента Симбирского отделения Библейского общества, М.Л. Магницкий стал членом-учредителем Попечительного о тюрьмах общества. Им была составлена “Записка об оковах и кандалах”, составившая “неоспоримую заслугу попечительного о тюрьмах общества, которое на первых же порах проявило удивительно энергичную деятельность в деле улучшения участи заключенных в России”: “Колоды, кандалы, стулья с цепями и рогатки не только во всех градских и земских полициях, но в каждом волостном и сельском правлении находятся. В них нет никакой соразмерности; я сам видел в Симбирской губернии колоды из цельного дерева в аршин длиною надетыми на ноги несчастных, и запретил их формальным образом правлению…”.
В январе 1819 г. М.Л. Магницкий перешел на службу в Министерство народного просвещения и духовных дел, возглавляемое князем А.Н. Голициным, и получил назначение на должность попечителя Казанского учебного округа. По словам В.И. Панаева, “ему нужно было неотлагательно блеснуть перед соседним, не любившим его, Симбирском таким важным поручением, таким доверием правительства, и в тоже время иметь случай показать пред новым начальством и Государем ревность свою”.
“…В гимназиях при Магницком обучение стало отличаться церковно-религиозным направлением. В Симбирской гимназии в это время также писались учениками сочинения по словесности на тексты из Книги Премудростей Соломоновых…”
В зале Симбирской гимназии до назначения М.Л. Магницкого на должность попечителя, существовала театральная сцена для драматических представлений, причём сборы с театральных постановок шли на благотворительные цели. М.Л. Магницкий категорически предписал убрать сцену и запретить в гимназии театральные постановки.
“Я не признаю приличным образование юношества помощию театра и прибыль денежную не могу ставить наряду с вредом, от сего происходящим, почему и благодарю директора Симбирской гимназии за уничтожение театра. В рассуждении же допущения в гимназию настоящих актеров – нахожу сие еще менее приличным, и потому прошу его, ежели действительно дамы Общества христианского милосердия желают помощию театра усилить свои средства, предложить им купить все к оному принадлежащее за настоящую цену, какую оно стоило гимназии, и поставить, где оне заблагорассудят”, – писал он в ответ на ходатайство директора Симбирской гимназии А.И. Гапонова об оставлении театральной сцены.
В мае 1824 г. М.Л. Магницкий, совместно с графом А.А. Аракчеевым, митрополитом Санкт-Петербургским Серафимом, архимандритом Фотием и генерал-адъютантом Ф.П. Уваровым добились смещения с постов министра народного просвещения и президента Библейского общества князя А.Н. Голицина. “Они не пренебрегли доносом и на противоестественные отношения Голицина и чиновника коллегии иностранных дел В.Н. Бантыша-Каменского…”.
Но неумеренный пыл М.Л. Магницкого скоро вызвал раздражение у нового министра народного просвещения адмирала А.С. Шишкова. В июле 1825 г. А.Ф. Воейков писал: “Инквизитор Магницкий в полной опале у Министра…, который, наконец, удостоверился, что сей человек или сумасшедший изувер, или бесчеловечный гонитель всего умного, доброго, изящного, возвышенного. Беспрестанные доносы на журналистов и писателей, беспрестанное настояние, чтобы бывшего Министра князя Голицина судить уголовным судом, открыли глаза и Шишкову”.
Воцарение императора Николая I положила конец государственной карьере М.Л. Магницкого. Назначенная в Казань ревизия под руководством генерал-майора Желтухина “вскрыла перед Правительством результаты системы Магницкого, в виде полного падения /Казанского/ университета; обнаружилась и громадная растрата казенных денег. 6 мая 1826 г. Магницкий был отставлен от должности попечителя; для покрытия растраты был наложен секвестр на его имения”.
После отставки М.Л. Магницкий занимался литературой и публицистикой, считаясь предтечей общественно-политического движения славянофилов. В 1832 г. он издал в Москве “Исторический альманах”, откуда вскоре перебрался в Ревель, где в 1832-1833 гг. руководил изданием ежемесячного журнала “Радуга”. “В “Радуге” преобладало глумление над западным просвещением и западной философией в особенности, что не помешало тогдашнему министру народного просвещения князю К.А. Ливену установить обязательную подписку на журнал в подведомственных ему учебных заведениях”. Конец жизни М.Л. Магницкого прошёл в Одессе, где он сотрудничал в “Одесском вестнике” и “Одесском альманахе”.
Скончался 21 октября 1844 г.( по другим источникам в 1855г.) в г. Одессе.
Был женат на Екатерине Осиповне Магницкой, формально возглавившей учреждённое 3 марта 1818 г., по инициативе симбирских дворянок, Симбирское женское общество христианского милосердия. 5 апреля 1820 г. супруги Магницкие отказались от членства в Обществе.
1. Горбунов К.Е., Сивопляс И.Э., Шабалкин А.Ю. Симбирские гражданские губернаторы: Материалы к историко-биографическим очеркам. - Ульяновск: ИПКПРО, 2003. - с. 40 – 47.
2. Минаков А.Ю. Вице-губернатор Магницкий Михаил Леонтьевич 1816 – 1817// Воронежские губернаторы и вице-губернаторы. 1710 – 1917: Историко-биографические очерки / Ред.-сост. А.Н. Акиньшин. - Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 2000. - с. 149.
3. Записки Дмитрия Николаевича Свербеева. – Т.1. – М., 1899. – С.200-201.