СВАДЕБНЫЕ ОБРЯДЫ СТАРИННЫЕ
СВАДЕБНЫЕ ОБРЯДЫ СТАРИННЫЕ, у различных народов основная
канва свадебного обряда была примерно одинакова и включала в
себя (в большей или меньшей степени, с безусловным учетом
национальной специфики) ряд традиционных элементов. В первую
очередь происходило сватовство, достижение взаимного согласия
сторон на будущий брак. Отсюда и появление специально
уполномоченных людей – свах и сватов, ритуалов помолвки,
обручения. Сугубая важность предстоящего события требовала в
предсвадебный период особого внимательного, заботливого,
радостно-печального отношения к жениху и особенно к невесте;
приготовления специальной нарядной и торжественной одежды.
Невеста в это время, как правило, редко должна была бывать на
людях. Неизбежность скорого расставания с родительским домом, с
юностью вносила в свадебные ритуалы необходимость проведения
последних беззаботных встреч с друзьями (посиделок, вечеринок),
девичьих плачей, прятание невесты, требование за нее выкупа,
устройства препятствий для жениха и свадебного поезда.
В то же время все участники свадебных торжеств искренне желали
молодоженам счастья и благополучия. Именно поэтому из века в век
родители благословляли молодых, встречали хлебом-солью, в их
честь совершались жертвоприношения – посыпания зерном,
монетками, лепестками цветов. Окропление или обливание жениха и
невесты водой – это символическая забота об их очищении перед
вступлением в новую жизнь. Расплетение девичьей косы, одевание
передника, испытание силы и умения управляться с домашними
делами – это и шуточный экзамен, но и не шуточное напутствие на
дальнейшую жизнь.
У русских брак начинался сватовством. Чтобы выведать настроение
родителей невесты, к ним со стороны жениха засылалась сваха,
обыкновенно одна из теток жениха. Далее к ним снаряжали двух
сватов, которые просили родителей невесты приехать к «их купцу»
«дом и богатство его посмотреть». Мать невесты вместе с
родственницей, а то и с самой невестой, отправлялась в дом жениха.
Без всяких церемоний обходила избу, клети, амбар. Если она
оставалась довольна, то приглашала жениха с его родителями к
себе, если же нет – приглашение не делалось, и сватовство
расстраивалось. Далее родители жениха вместе с ним самим
отправлялись к невесте – «смотреть товар». Там сговаривались, били
по рукам и пропивали невесту. Иногда речь велась и о выкупе за
невесту, и о приданом. Оно могло быть различным, но что
обязательно должно было присутствовать, так это: белье, одежда,
постель, рабочие инструменты, необходимые для женщины.
Свадьбы обыкновенно игрались в осенний мясоед (в окт.—нояб.) и от
Крещения до Великого поста. Ко дню свадьбы избирались свадебные
«чины». Главный между них — «дружко», который распоряжался
свадебным церемониалом, старался угощать и развлекать гостей.
Назначались три свахи: одна — женихова и две — невестины —
«повивальная», убирающая невесте голову по замужеству, и
«постельная», обязанная приготовить брачное
ложе.
Накануне дня свадьбы у невесты обычно устраивался «девичник»,
на который собирались друзья и подружки жениха и невесты, их
родня. Молодежь пела, играла, пожилые беседовали и выпивали, а
невеста и жених должны были сидеть молча за столом.
Когда в день свадьбы жених с поездом отправлялся к невесте,
существовал обычай устраивать препятствия: запирать ворота или
сени. За возможность их преодолеть надо было заплатить выкуп,
откупить требовалось и место возле невесты. После благословения
жених и невеста ехали в церковь.
Церковный обряд венчания всегда красив и торжественен. Он
включал раньше, включает в себя и сегодня надевание жениху и
невесте колец, возложение на их головы венцов, троекратный обход
вокруг аналоя, напутственное слово священника молодоженам,
торжественные песнопения.
После венчания происходило «крученье» молодой — замена
девичьей прически на женскую. Встречали новобрачных
хлебом-солью родители, которые, по обыкновению, в церковь не
ездили. Благословив молодых, они и гости обсыпали их хмелем,
чтобы жилось весело, и житом, чтобы жилось богато.
Собравшись к месту свадебного пира, все садились за «княжий
стол». При обнесении гостей вином каждый гость, отпивая понемногу,
кричал «горько», и молодые должны были «подсластить» —
поцеловаться. Сами молодые в трапезе не участвовали и после
третьего блюда торжественно уводились «на подклеток», в холодную
горницу, где для них устраивалась постель. Во многих местах
сохранялся еще древний обычай разувания молодухой ног мужу.
Невинность молодой иногда удостоверялась публичным образом:
после первой ночи торжественно показывали рубашку новобрачной,
били горшки и др. Свадебные торжества продолжались несколько
дней.
Качественно иным был свадебный обряд у людей состоятельных.
Решив посвататься, мужчина обращался с предложением к отцу
девушки. Если жених приятен, то родители давали согласие. При
переговорах о приданом и других деловых вопросах невеста не
присутствовала. Помолвка совершалась в доме родителей невесты,
на которую приглашали лишь близких родственников обеих семей. На
другой день родители жениха приглашали к обеду невесту с ее
семьей, а затем помолвленные являлись с визитом к незнакомым им
еще членам семьи с той и другой стороны. До свадьбы жених имел
право приходить к невесте, дарить ей цветы, конфеты, фрукты,
изредка — ценные вещи. В ответ невеста могла подарить медальон со
своим портретом или другую безделицу, ценных подарков делать
было не принято.
В день свадьбы жених и невеста не виделись до встречи в церкви,
куда невеста приезжала в сопровождении своего посаженного отца и
мальчика с образом. Выезжала она из дома только тогда, когда
являлся шафер жениха с букетом от него и уведомлением, что он уже
ожидает в церкви. Букет должен был быть обязательно из белых
цветов. Если невеста — молодая девушка, то на ней должно быть
белое платье из тяжелой шелковой материи или из кашемира. На
голове — венок из померанцевых цветов и мирт и длинная кружевная
вуаль, спускающаяся назад или закрывающая лицо. Под венцом
невеста не должна была держать в руках букет, она передавала его
шаферу, носовой платок могла оставить при себе.
Вдовы венчались в венке из померанцевых цветов, но без мирт и без
вуали. Пожилые особы — в таком же венке, но платье должно было
быть не белое, а светло-серое или нежно-лиловое. Если свадьба
совершалась утром, то платье невесты делалось с высоким воротом и
длинными рукавами. Приглашенные дамы также должны были быть в
закрытых костюмах и в шляпках.
Молодые выходили из церкви одними из последних, чтобы уже
застать дома всех гостей и принять их поздравления. Если молодые
тотчас уезжали путешествовать, то гости после, как подавали
шампанское и угощенье, разъезжались. Наиболее близкие и
внимательные из гостей могли приехать проводить молодых на
станцию. Так проходили свадьбы в русских семьях.
У татар свадьбы устраивались исключительно через свах. Жених не
должен был видеть своей невесты прежде, чем она станет его женой.
Однако проворные парни и любопытные девушки с помощью старух
находили случай еще до сватовства взглянуть на своих суженых.
Первый ответ родителей невесты на предложение другой стороны
обычно бывал уклончивым, а тем временем собирались сведения о
женихе. Тогда же посылали мулле
1 рубль с просьбой, чтобы он записал свой сон в следующую ночь и
объяснил его предзнаменование. Обручение состояло из двух
этапов: сначала обменивались подарками, затем приглашали муллу,
и тот при свидетелях узнавал через родителей о согласии молодых и
читал молитву. После этого жених и невеста могли разойтись только
официально, как муж и жена.
Далее жених ежедневно посылал невесте подарки, а в день
свадьбы — обязательно кадку меду и кадку коровьего масла. Кроме
этого — множество всякой снеди, и, непременно, в четном
количестве. Первое свадебное застолье устраивалось у невесты,
куда собирались несколько мулл и мужчины со стороны невесты.
Мужчин со стороны жениха, но без самого жениха, который
оставался дома, принимали с особым почетом. Для отца жениха
невеста готовила особую подушку. Главный мулла усаживался в
переднем углу, спрашивал о калыме и приданом, посылал одного из
присутствующих спросить невесту — согласна ли она выйти за
такого-то? После утвердительного ответа невесты мулла читал
молитву и удостоверялся в согласии на свадьбу молодых у их отцов.
Затем делалась запись в особой книге, и начинался пир. Блюд было
много, но главное среди них — хлеб и масло. После обеда гостям
подавали разведенный в воде мед — щербет. Гость выпивал глоток и
клал на поднос деньги. После чая следовала молитва и разъезд
гостей.
В один из последующих дней устраивался пир для женщин. Каждая
гостья делала невесте подарок, принимала участие в праздничном
застолье.
Через неделю или более наставал установленный день соединения
новобрачных. Часов в девять—десять вечера сваха отправлялась за
молодым. Для него от жены посылалась особая лошадь. При входе к
молодой от жениха требовали выкуп. Затем муж должен был найти
молодую и открыть ей лицо. Далее молодожены молились, ели мед и
масло, пили чай, проводили брачную ночь. Утром после бани супруг
дарил жене самый ценный подарок, но, бывало, и брал у муллы
разводную. Если же все обстояло благополучно, то он проводил у
жены три дня. В это время к ним никто не имел права входить, кроме
свахи. На четвертый день муж уезжал к родителям. В течение
нескольких месяцев он мог приехать к жене только в том случае,
если она присылала за ним лошадь. Иногда эти месяцы
растягивались до десяти лет. После переезда молодой в дом мужа
начинались там свадебные пиры. Особенность их была в том, что
после многочисленных блюд на трех подносах подавали громадное
пирожное — коктыш. Отведав его, гости часть его брали с собой в
качестве гостинца своим домашним.
Чуваши женились очень рано, в 18—19 лет, но девушки выходили
замуж сравнительно поздно, так как родители нуждались в участии их
в хозяйственных делах. Своих суженых молодые люди находили сами,
проводя время на посиделках и в играх. Бытовало поверье, что
каждая девушка должна выйти замуж, иначе на том свете она станет
женой злого бога. Задумав жениться, парень говорил об этом отцу, и
тот посылал в дом невесты свата. Ответ получал обычно уклончивый.
Позднее, получив приглашение, родители жениха приходили в дом
невесты и договаривались о дне свадьбы, о калыме, других условиях.
После — молились, и начиналось взаимное угощение.
Свадьбы чаще играли весной, перед Троицей, или летом. Избирали
свадебного голову, посаженного отца, дружку из зятьев, сваху к
жениху (обыкновенно жену дружки), полдружку из холостых
приятелей жениха. Утром полдружка верхом на лошади объезжал
родственников и приглашал их на свадьбу. Когда все собирались,
свадебный поезд с шумом, гамом, песнями и хлопаньем в ладоши
отправлялся к невесте. Преодолев ряд препятствий у ворот, чаще не
настоящих, а притворных, гости входили во двор, где уже был
устроен праздничный стол, начиналось угощение. Невеста тем
временем одевалась, прощалась с родными. Затем свахи выводили
невесту, посаженный отец сажал ее на лошадь верхом в седло, и
процессия направлялась в церковь. За околицей жених подъезжал к
невесте и, распахнув покрывало, смотрел ей в лицо и... трижды
ударял (небольно!) нагайкой. Делалось это в знак того, что он будет
и любить ее, и, при необходимости, с нее требовать. По
возвращении из церкви молодых под звуки музыки вводили в избу,
где ставили возле печки и накрывали кошмой. Брат жениха начинал
плясать с суковатой палкой в виде вилки, дотрагиваясь ею до
невестиного покрывала, и — срывал его. На молодую надевали
масмак (повязку) и сарпан (покрывало из белого полотна),
покрывали хошпой (плоской диадемой, унизанной в четыре ряда
мелкими монетами). Молодая жена одаривала всех родных мужа
какой-нибудь вещью, затем вместе с мужем шла в клеть и на реку
(или к колодцу) за водой. Принесенной водой поила всех
присутствующих и варила яшку (суп из крупы), которую тоже все
должны были попробовать. У мордвы сватов к родителям невесты
посылал сам жених. При положительном ответе туда же отправлялись
родители жениха, которых сажали на самое почетное место — на
переднюю скамейку под самую матицу. Здесь шёл сговор о выкупе, о
приданом. Сторона жениха должна была уплатить «питнэ» (нечто
подобное калыму). У эрзи деньги принято было отдавать отцу
невесты, у мокши — невесте. Приданое готовили сами девушки, с
ранних лет они вышивали себе рубашки, подбирали бусы, пуговицы,
ткани, одежду. Расходы на пропой лежали у эрзи в обязанности на
родителях невесты, у мокши — наоборот. Рукобитье (или пропой)
считался едва ли не самым важным моментом сватовства и свадебных
ритуалов. Отец жениха, созвав родню и захватив с собой еду и
выпивку, отправлялся в дом невесты. Там — били по рукам, невеста
дарила будущему свекру нижнее белье, портянки, вышитое
полотенце, а жениху — рубашку. Жених и его родители отдаривали
невесту деньгами, украшениями. Затем садились за стол. В день
свадьбы в доме жениха готовилась кибитка для невесты, отец
благословлял сына иконой и хлебом, и поезд отправлялся в путь. Но
в доме невесты их ждали запертые ворота. Чтобы они открылись,
надо было оплатить выкуп. Платить надо было вообще за каждый шаг
в доме невесты. Нужно отметить, что весь мордовский свадебный
обряд был пронизан воспоминаниями о бытовавшем когда-то
насильном увозе невесты женихом. Невеста все время должна была
обнаруживать недовольство своей судьбой, оказывать
сопротивление, бросаться под ноги лошади, сбрасывать на дорогу
фату, чтобы оставить след для предполагаемой погони. Разумеется,
что делалось это все не всерьез, было элементом свадебной игры.
По окончании церемонии в церкви молодых встречали подруги
невесты и девушки из жениховой деревни, которые вовсю распевали
укорительные песни по адресу молодого, перечисляя его холостые
похождения. Пели до тех пор, пока родня жениха не догадывалась
дать им угощение, а главное — одарить братьев молодой, которые
быстро разгоняли девушек. Тем временем молодой скрывался в
клети, где уже было приготовлено брачное ложе. Молодую же
вносили в дом на руках поезжане. Свекровь встречала ее с иконой в
руках, родственники посыпали хмелем. Затем молодая знакомилась с
печью, кланялась ей, просила любить ее и слушаться. На руки ей
давали ребенка, после чего уводили в клеть к молодому, где сваха
кормила их с одной ложки и оставляла в покое. Через некоторое
время они возвращались и присоединялись к пирующим гостям.
Молодая дарила всем присутствующим подарки, гости отдаривали, кто
чем мог.
канва свадебного обряда была примерно одинакова и включала в
себя (в большей или меньшей степени, с безусловным учетом
национальной специфики) ряд традиционных элементов. В первую
очередь происходило сватовство, достижение взаимного согласия
сторон на будущий брак. Отсюда и появление специально
уполномоченных людей – свах и сватов, ритуалов помолвки,
обручения. Сугубая важность предстоящего события требовала в
предсвадебный период особого внимательного, заботливого,
радостно-печального отношения к жениху и особенно к невесте;
приготовления специальной нарядной и торжественной одежды.
Невеста в это время, как правило, редко должна была бывать на
людях. Неизбежность скорого расставания с родительским домом, с
юностью вносила в свадебные ритуалы необходимость проведения
последних беззаботных встреч с друзьями (посиделок, вечеринок),
девичьих плачей, прятание невесты, требование за нее выкупа,
устройства препятствий для жениха и свадебного поезда.
В то же время все участники свадебных торжеств искренне желали
молодоженам счастья и благополучия. Именно поэтому из века в век
родители благословляли молодых, встречали хлебом-солью, в их
честь совершались жертвоприношения – посыпания зерном,
монетками, лепестками цветов. Окропление или обливание жениха и
невесты водой – это символическая забота об их очищении перед
вступлением в новую жизнь. Расплетение девичьей косы, одевание
передника, испытание силы и умения управляться с домашними
делами – это и шуточный экзамен, но и не шуточное напутствие на
дальнейшую жизнь.
У русских брак начинался сватовством. Чтобы выведать настроение
родителей невесты, к ним со стороны жениха засылалась сваха,
обыкновенно одна из теток жениха. Далее к ним снаряжали двух
сватов, которые просили родителей невесты приехать к «их купцу»
«дом и богатство его посмотреть». Мать невесты вместе с
родственницей, а то и с самой невестой, отправлялась в дом жениха.
Без всяких церемоний обходила избу, клети, амбар. Если она
оставалась довольна, то приглашала жениха с его родителями к
себе, если же нет – приглашение не делалось, и сватовство
расстраивалось. Далее родители жениха вместе с ним самим
отправлялись к невесте – «смотреть товар». Там сговаривались, били
по рукам и пропивали невесту. Иногда речь велась и о выкупе за
невесту, и о приданом. Оно могло быть различным, но что
обязательно должно было присутствовать, так это: белье, одежда,
постель, рабочие инструменты, необходимые для женщины.
Свадьбы обыкновенно игрались в осенний мясоед (в окт.—нояб.) и от
Крещения до Великого поста. Ко дню свадьбы избирались свадебные
«чины». Главный между них — «дружко», который распоряжался
свадебным церемониалом, старался угощать и развлекать гостей.
Назначались три свахи: одна — женихова и две — невестины —
«повивальная», убирающая невесте голову по замужеству, и
«постельная», обязанная приготовить брачное
ложе.
Накануне дня свадьбы у невесты обычно устраивался «девичник»,
на который собирались друзья и подружки жениха и невесты, их
родня. Молодежь пела, играла, пожилые беседовали и выпивали, а
невеста и жених должны были сидеть молча за столом.
Когда в день свадьбы жених с поездом отправлялся к невесте,
существовал обычай устраивать препятствия: запирать ворота или
сени. За возможность их преодолеть надо было заплатить выкуп,
откупить требовалось и место возле невесты. После благословения
жених и невеста ехали в церковь.
Церковный обряд венчания всегда красив и торжественен. Он
включал раньше, включает в себя и сегодня надевание жениху и
невесте колец, возложение на их головы венцов, троекратный обход
вокруг аналоя, напутственное слово священника молодоженам,
торжественные песнопения.
После венчания происходило «крученье» молодой — замена
девичьей прически на женскую. Встречали новобрачных
хлебом-солью родители, которые, по обыкновению, в церковь не
ездили. Благословив молодых, они и гости обсыпали их хмелем,
чтобы жилось весело, и житом, чтобы жилось богато.
Собравшись к месту свадебного пира, все садились за «княжий
стол». При обнесении гостей вином каждый гость, отпивая понемногу,
кричал «горько», и молодые должны были «подсластить» —
поцеловаться. Сами молодые в трапезе не участвовали и после
третьего блюда торжественно уводились «на подклеток», в холодную
горницу, где для них устраивалась постель. Во многих местах
сохранялся еще древний обычай разувания молодухой ног мужу.
Невинность молодой иногда удостоверялась публичным образом:
после первой ночи торжественно показывали рубашку новобрачной,
били горшки и др. Свадебные торжества продолжались несколько
дней.
Качественно иным был свадебный обряд у людей состоятельных.
Решив посвататься, мужчина обращался с предложением к отцу
девушки. Если жених приятен, то родители давали согласие. При
переговорах о приданом и других деловых вопросах невеста не
присутствовала. Помолвка совершалась в доме родителей невесты,
на которую приглашали лишь близких родственников обеих семей. На
другой день родители жениха приглашали к обеду невесту с ее
семьей, а затем помолвленные являлись с визитом к незнакомым им
еще членам семьи с той и другой стороны. До свадьбы жених имел
право приходить к невесте, дарить ей цветы, конфеты, фрукты,
изредка — ценные вещи. В ответ невеста могла подарить медальон со
своим портретом или другую безделицу, ценных подарков делать
было не принято.
В день свадьбы жених и невеста не виделись до встречи в церкви,
куда невеста приезжала в сопровождении своего посаженного отца и
мальчика с образом. Выезжала она из дома только тогда, когда
являлся шафер жениха с букетом от него и уведомлением, что он уже
ожидает в церкви. Букет должен был быть обязательно из белых
цветов. Если невеста — молодая девушка, то на ней должно быть
белое платье из тяжелой шелковой материи или из кашемира. На
голове — венок из померанцевых цветов и мирт и длинная кружевная
вуаль, спускающаяся назад или закрывающая лицо. Под венцом
невеста не должна была держать в руках букет, она передавала его
шаферу, носовой платок могла оставить при себе.
Вдовы венчались в венке из померанцевых цветов, но без мирт и без
вуали. Пожилые особы — в таком же венке, но платье должно было
быть не белое, а светло-серое или нежно-лиловое. Если свадьба
совершалась утром, то платье невесты делалось с высоким воротом и
длинными рукавами. Приглашенные дамы также должны были быть в
закрытых костюмах и в шляпках.
Молодые выходили из церкви одними из последних, чтобы уже
застать дома всех гостей и принять их поздравления. Если молодые
тотчас уезжали путешествовать, то гости после, как подавали
шампанское и угощенье, разъезжались. Наиболее близкие и
внимательные из гостей могли приехать проводить молодых на
станцию. Так проходили свадьбы в русских семьях.
У татар свадьбы устраивались исключительно через свах. Жених не
должен был видеть своей невесты прежде, чем она станет его женой.
Однако проворные парни и любопытные девушки с помощью старух
находили случай еще до сватовства взглянуть на своих суженых.
Первый ответ родителей невесты на предложение другой стороны
обычно бывал уклончивым, а тем временем собирались сведения о
женихе. Тогда же посылали мулле
1 рубль с просьбой, чтобы он записал свой сон в следующую ночь и
объяснил его предзнаменование. Обручение состояло из двух
этапов: сначала обменивались подарками, затем приглашали муллу,
и тот при свидетелях узнавал через родителей о согласии молодых и
читал молитву. После этого жених и невеста могли разойтись только
официально, как муж и жена.
Далее жених ежедневно посылал невесте подарки, а в день
свадьбы — обязательно кадку меду и кадку коровьего масла. Кроме
этого — множество всякой снеди, и, непременно, в четном
количестве. Первое свадебное застолье устраивалось у невесты,
куда собирались несколько мулл и мужчины со стороны невесты.
Мужчин со стороны жениха, но без самого жениха, который
оставался дома, принимали с особым почетом. Для отца жениха
невеста готовила особую подушку. Главный мулла усаживался в
переднем углу, спрашивал о калыме и приданом, посылал одного из
присутствующих спросить невесту — согласна ли она выйти за
такого-то? После утвердительного ответа невесты мулла читал
молитву и удостоверялся в согласии на свадьбу молодых у их отцов.
Затем делалась запись в особой книге, и начинался пир. Блюд было
много, но главное среди них — хлеб и масло. После обеда гостям
подавали разведенный в воде мед — щербет. Гость выпивал глоток и
клал на поднос деньги. После чая следовала молитва и разъезд
гостей.
В один из последующих дней устраивался пир для женщин. Каждая
гостья делала невесте подарок, принимала участие в праздничном
застолье.
Через неделю или более наставал установленный день соединения
новобрачных. Часов в девять—десять вечера сваха отправлялась за
молодым. Для него от жены посылалась особая лошадь. При входе к
молодой от жениха требовали выкуп. Затем муж должен был найти
молодую и открыть ей лицо. Далее молодожены молились, ели мед и
масло, пили чай, проводили брачную ночь. Утром после бани супруг
дарил жене самый ценный подарок, но, бывало, и брал у муллы
разводную. Если же все обстояло благополучно, то он проводил у
жены три дня. В это время к ним никто не имел права входить, кроме
свахи. На четвертый день муж уезжал к родителям. В течение
нескольких месяцев он мог приехать к жене только в том случае,
если она присылала за ним лошадь. Иногда эти месяцы
растягивались до десяти лет. После переезда молодой в дом мужа
начинались там свадебные пиры. Особенность их была в том, что
после многочисленных блюд на трех подносах подавали громадное
пирожное — коктыш. Отведав его, гости часть его брали с собой в
качестве гостинца своим домашним.
Чуваши женились очень рано, в 18—19 лет, но девушки выходили
замуж сравнительно поздно, так как родители нуждались в участии их
в хозяйственных делах. Своих суженых молодые люди находили сами,
проводя время на посиделках и в играх. Бытовало поверье, что
каждая девушка должна выйти замуж, иначе на том свете она станет
женой злого бога. Задумав жениться, парень говорил об этом отцу, и
тот посылал в дом невесты свата. Ответ получал обычно уклончивый.
Позднее, получив приглашение, родители жениха приходили в дом
невесты и договаривались о дне свадьбы, о калыме, других условиях.
После — молились, и начиналось взаимное угощение.
Свадьбы чаще играли весной, перед Троицей, или летом. Избирали
свадебного голову, посаженного отца, дружку из зятьев, сваху к
жениху (обыкновенно жену дружки), полдружку из холостых
приятелей жениха. Утром полдружка верхом на лошади объезжал
родственников и приглашал их на свадьбу. Когда все собирались,
свадебный поезд с шумом, гамом, песнями и хлопаньем в ладоши
отправлялся к невесте. Преодолев ряд препятствий у ворот, чаще не
настоящих, а притворных, гости входили во двор, где уже был
устроен праздничный стол, начиналось угощение. Невеста тем
временем одевалась, прощалась с родными. Затем свахи выводили
невесту, посаженный отец сажал ее на лошадь верхом в седло, и
процессия направлялась в церковь. За околицей жених подъезжал к
невесте и, распахнув покрывало, смотрел ей в лицо и... трижды
ударял (небольно!) нагайкой. Делалось это в знак того, что он будет
и любить ее, и, при необходимости, с нее требовать. По
возвращении из церкви молодых под звуки музыки вводили в избу,
где ставили возле печки и накрывали кошмой. Брат жениха начинал
плясать с суковатой палкой в виде вилки, дотрагиваясь ею до
невестиного покрывала, и — срывал его. На молодую надевали
масмак (повязку) и сарпан (покрывало из белого полотна),
покрывали хошпой (плоской диадемой, унизанной в четыре ряда
мелкими монетами). Молодая жена одаривала всех родных мужа
какой-нибудь вещью, затем вместе с мужем шла в клеть и на реку
(или к колодцу) за водой. Принесенной водой поила всех
присутствующих и варила яшку (суп из крупы), которую тоже все
должны были попробовать. У мордвы сватов к родителям невесты
посылал сам жених. При положительном ответе туда же отправлялись
родители жениха, которых сажали на самое почетное место — на
переднюю скамейку под самую матицу. Здесь шёл сговор о выкупе, о
приданом. Сторона жениха должна была уплатить «питнэ» (нечто
подобное калыму). У эрзи деньги принято было отдавать отцу
невесты, у мокши — невесте. Приданое готовили сами девушки, с
ранних лет они вышивали себе рубашки, подбирали бусы, пуговицы,
ткани, одежду. Расходы на пропой лежали у эрзи в обязанности на
родителях невесты, у мокши — наоборот. Рукобитье (или пропой)
считался едва ли не самым важным моментом сватовства и свадебных
ритуалов. Отец жениха, созвав родню и захватив с собой еду и
выпивку, отправлялся в дом невесты. Там — били по рукам, невеста
дарила будущему свекру нижнее белье, портянки, вышитое
полотенце, а жениху — рубашку. Жених и его родители отдаривали
невесту деньгами, украшениями. Затем садились за стол. В день
свадьбы в доме жениха готовилась кибитка для невесты, отец
благословлял сына иконой и хлебом, и поезд отправлялся в путь. Но
в доме невесты их ждали запертые ворота. Чтобы они открылись,
надо было оплатить выкуп. Платить надо было вообще за каждый шаг
в доме невесты. Нужно отметить, что весь мордовский свадебный
обряд был пронизан воспоминаниями о бытовавшем когда-то
насильном увозе невесты женихом. Невеста все время должна была
обнаруживать недовольство своей судьбой, оказывать
сопротивление, бросаться под ноги лошади, сбрасывать на дорогу
фату, чтобы оставить след для предполагаемой погони. Разумеется,
что делалось это все не всерьез, было элементом свадебной игры.
По окончании церемонии в церкви молодых встречали подруги
невесты и девушки из жениховой деревни, которые вовсю распевали
укорительные песни по адресу молодого, перечисляя его холостые
похождения. Пели до тех пор, пока родня жениха не догадывалась
дать им угощение, а главное — одарить братьев молодой, которые
быстро разгоняли девушек. Тем временем молодой скрывался в
клети, где уже было приготовлено брачное ложе. Молодую же
вносили в дом на руках поезжане. Свекровь встречала ее с иконой в
руках, родственники посыпали хмелем. Затем молодая знакомилась с
печью, кланялась ей, просила любить ее и слушаться. На руки ей
давали ребенка, после чего уводили в клеть к молодому, где сваха
кормила их с одной ложки и оставляла в покое. Через некоторое
время они возвращались и присоединялись к пирующим гостям.
Молодая дарила всем присутствующим подарки, гости отдаривали, кто
чем мог.