Восхождение на пик Хан-Тенгри

Встретившись с Михаилом, мы раз­говорились о его путешествиях и фото­работах.

-   Михаил, расскажи о своём по­следнем путешествии.

-    С друзьями из Зеленоградского альпинистского клуба - я с ними лет пять хожу в горы - ещё зимой догово­рился отправиться в Киргизию на пики Хан-Тенгри и Победа. 12 июля мы туда вылетели, а в Ульяновск я вернулся только 5 сентября. На Хан-Тенгри хо­дили по классическому, более просто­му маршруту. Потом сделали попытку подняться по технически более слож­ному маршруту, который проходил практически по стене. Не получилось, потому что нам сообщили по рации, что ожидается плохая погода, и пришлось спуститься. После этого попытались взойти на пик Победы, но развернулись с высоты 6400 метров: дул сильный ве­тер. Мои товарищи уехали. Потом была неделя непогоды, шёл снег, вертолёты не летали. Я познакомился с командой из Питера. Это пятеро альпинистов-друзей, почти все - солидного возраста, имеют звания «снежных барсов». Оно даётся покорителям пяти гор высотой в семь километров. С этой командой я сделал ещё одну попытку восхождения. Переночевали на высоте 6900 метров, и вновь из-за непогоды мы вынуждены были вернуться назад.

-  Какой вершиной, какой своей по­бедой над ней гордишься?

- Трудно сказать, вершины все раз­ные. Вопрос Ваш похож на те, что мне часто задают: какие горы самые кра­сивые? Кто ж его знает... Но на каж­дое новое восхождение ставлю себе планку: всё выше и выше. Хожу туда, где ещё не был, - по технической слож­ности или по высоте. И каждое новое восхождение - всегда преодоление, шаг вверх и самая «крутая» вершина. Пока мой рекорд по высотному клас­су - Хан-Тенгри, а по техническому - пик Свободная Корея, который тоже находится в Киргизии. Но опять-таки! Были у меня горы с низкой категори­ей сложности, когда я только учился альпинизму, но из-за очень сложных погодных условий те вершины мне да­лись гораздо труднее.

-   Что тебя тянет в горы? Как ты влюбился в них?

- Да, это любовь! Нам бывает трудно объяснить, почему мы любим того или иного человека. Для меня вершины на­чались с нашей Майской горы, где есть замечательное место - башня. Потом поехал в Крым, познакомился и подру­жился там с зеленоградскими альпини­стами. С ними начал выезжать в горы и совершать восхождения. В 2007 году впервые поехал на Кавказ на учебные сборы на значок «Альпинист России». Это и была главная точка отсчёта.

-      Альпинизм - опасный спорт, риск для жизни, для душевного здо­ровья. Ведь у тебя на глазах может погибнуть друг, которому ты не смо­жешь по каким-то причинам помочь. Это не останавливает?

-  Меня Бог миловал. Но сейчас уро­вень моих восхождений такой, что до­статочно часто приходится встречать­ся с моментами, когда люди погибают. Участвовал в спасательных операци­ях. С одной стороны, это тяжело, но, с другой стороны, - отрезвляет. В городе мы привыкли к мнимой безопасности и думаем, что вечны. Порой прожива­ем день так, что потом и вспомнить не можем, какими делами он был на­полнен. Приезжая в горы, понимаешь бренность бытия и, возвращаясь вниз, начинаешь думать, зачем тебе то, чем ты здесь занимаешься. После пребы­вания в горах я каждый день стараюсь прожить с осознанием, зачем я делаю то или это.

-  Не было в горах чувства, что че­ловек мал, слаб, зависим от природ­ных стихии и одинок?

-  Да, он слаб перед стихиями, слаб своими недостатками - физическими, душевными, духовными. Но он и си­лён. Это понимаешь, когда стоишь на вершине и видишь сверху свой базовый лагерь с палатками в виде точек, где людей разглядеть невозможно. А вече­ром, пройдя колоссальное расстояние, спускаешься в этот лагерь и понима­ешь: тебе его по силам преодолеть. Это расширяет горизонт представлений о своих возможностях. В горах я никогда не почувствовал одиночества, наоборот, там есть чувство локтя, которое очень ценится в среде тех, кто занимается экстремальными видами спорта. Когда идёшь в одной команде, одной связке, ты знаешь, что тебе помогут чужие люди, они тебя накормят, поселят в па­латку. В городе чувства локтя очень не хватает. И в горы я приезжаю, как до­мой: вижу, что ко мне не безразличны.

-    Ты сказал: меня Бог миловал. Ощущение Бога там особенно яв­ственно?

-  Мне приходилось попадать в раз­ные ситуации в горах, когда от тебя самого немногое зависит. И если везёт, если ты без ощутимых потерь вышел из опасной ситуации, волей-неволей самые прожжённые атеисты задумыва­ются: а ведь есть Нечто... И все гово­рят: «Слава Богу!». Но на Бога надейся, а сам не плошай...

-   Михаил, ты - альпинист не со­всем обычный: берёшь с собой фото­аппарат. Для тебя важно запечат­леть то, что ты видишь? Расскажи об этом.

- Ситуации бывают разные. Я порой устаю от своей профессиональной дея­тельности. Фотография для меня - не развлечение, а труд. Иногда делаю не­сколько снимков для отчёта. Однако на пике Ленина мной всё же овладел «фотографический зуд». Я начал сни­мать на сотовый. Потом создал экспо­зицию, которую назвал по разрешению камеры моего телефона «Памир-0,3». Тем самым я хотел сказать: даже с сото­вых телефонов можно делать классные снимки. Сами по себе горы не являются для меня мотивацией, чтобы снимать. Я лучше сяду на камушек, посижу и посмотрю вокруг. Но в последнюю поездку я поставил перед собой цель принять участие в международных фо­тографических проектах. Поэтому я не расставался там со своей камерой. Она у меня сейчас «крутая» и весит полтора килограмма. Мои друзья-альпинисты очень критично относятся к весу. Счи­тают каждый грамм. Это со стороны вы­глядит странно, но когда они покупают в магазине снаряжение, то обязательно смотрят, сколько оно весит. Если раз­ница в пять граммов, то отдают пред­почтение более лёгкой вещи. То же - с едой. 400 граммов сухой еды в день на человека и ни грамма больше. Что­бы я мог таскать свой тяжёлый фото­аппарат, друзья распределили по всей группе часть моего груза. Это было ре­шение команды - позволить мне взять с собой фотоаппарат. И я смог рабо­тать. То, что получилось, уже высоко оценили специалисты - российские и зарубежные фотографы. Например, немецкий фотограф Heinrich Voelkel, член фотоагентства Ostkreuz. Россий­ский журнал «Риск» для альпинистов и всех, кто занимается экстремальными видами спорта, предложил мне опубли­ковать на его страницах мои снимки и текст. Возможно, это произойдёт уже в октябре. Кроме того, по своим фото­графиям я подготовил пакет открыток, которые будут продаваться в Киргизии. Большинство туристов, приезжающих в эту страну, не сможет попасть в те места, где я снимал, поэтому снимки в какой-то степени компенсируют им этот пробел. Выпуск открыток - это и моя гуманитарная миссия, и бизнес-проект. Есть договорённость с круп­нейшей туристической частной компанией, которая базируется в том числе и в Киргизии. Через них открытки бу­дут распространяться. Для меня это шаг в сторону осуществления мечты.

-    Увидим ли мы твою выставку с этими впечатлениями в Ульяновске?

-   У меня материал для большой экс­позиции, но нет смысла выставлять его у нас: дорогая печать, а отдачи не будет. Возможно, буду выставляться в Сама­ре, Казани или за рубежом. Однако в Ульяновске небольшую фотовыставку всё же сделать стоит. Дело в том, что я сейчас занимаюсь организованной мною фотошколой. И реализация про­екта будет связана с её поддержкой. Но если найдётся меценат или культурный фонд, готовый меня поддержать, тогда можно было бы сделать в Ульяновске большую выставку для широкой пу­блики.

-    Пожалуй, главный герой твоих снимков - не горы, а человек, его про­тивостояние и внутреннее единство с ними...

-    Горы снимают все. Для меня они важны в контексте взаимодействия их с человеком и человека с ними. Серия фотографий должна подвести зрителя к пониманию какого-то процесса или события, положения вещей, причём не физического свойства, а духовного или морально-нравственного. Через них я должен помочь людям глубже загля­нуть в себя и лучше узнать окружаю­щий мир.

 

P. S. Работая над интервью с Ми­хаилом Сафиуллиным, я прочитала его письменные впечатления о по­ездке на Хан-Тенгри и пик Победы, которые он опубликовал ВКонтак­те. Оказалось, что Михаил в разго­воре со мной значительно смягчил опасные моменты своего путеше­ствия, описав его очень прибли­зительно. На самом деле всё было гораздо острее и опаснее. Чтобы читатель полнее ощутил преврат­ности пути к горным высотам, при­вожу с разрешения Михаила одну выдержку из его текста.

«Мы с Сашей пошли к Хану (пик Хан-Тенгри). Первый день работа­ли на скалах, а вечером вышли на достаточно широкий снежный гребень. Вытоптали на нём пло­щадку, куда поместилась почти вся наша маленькая палатка. Весь следующий день мы боролись за жизнь. Гребень сузился, но снега на нём было очень много. Стра­ховки практически никакой. Я то копал траншею на крутых скло­нах, загребая инструментом выше головы, спуская снег порциями, чтобы весь склон сразу не уехал, то ходил по снежному краю греб­ня, рискуя съехать вниз. Апогеем нашего приключения стали снеж­ные «грибы». Если что-то случит­ся, по идее, страхующему надо было прыгать в пропасть по дру­гую сторону гребня. Очень хоте­лось вызвать вертолёт. В Европе так бы и сделали. Когда я обходил очередной «гриб», он отвалился, и я полетел вниз. Мой напарник Саша сидел верхом на «грибе» раз в десять больше моего. Пока я летел, повернул голову, чтобы посмотреть на Сашу. Я подумал, что если увижу, как он падает с «гриба» (а я мог его запросто сдёрнуть), то вот он, наш ко­нец. К счастью, Саша усидел, а я мягенько приземлился на почти вертикальный склон. Вскарабкал­ся обратно, и было ещё полдня «удовольствия». Вторая ночёвка состоялась на площадке меньше одного коврика. Половина палатки бултыхалась в воздухе, но внутри было очень даже ничего. Утром во время сборов палатка улетела вниз, в руках осталась лишь дуга. Мы довольно долго смотрели ей вслед. Палатки неплохо летают, оказывается...».

 - - -

Ирина Морозова. Журнал «Мономах» №6 2013г.

Фото Михаила Сафиуллина