10.06.2005

Вера и Владимир Китаевы. Вдвоем по весенней тундре

Авторы: Вера Китаева, Владимир Китаев (Ульяновск)

Ст. Полярный Урал - перевал восточнее г. Степрузь - р. Б. Хараматалоу – перевал через отрог - р. М. Хараматалоу - Пятиречье - сплав по р. Танью – р. Войкар - р. Кокпела – перевал Кокпельский – сплав по европейской Кокпеле – ст. Абезь.

В отчете опущены многие разделы, которые можно найти в других источниках. В отчете также нет графика движения. Здесь можно сказать следующее: мы туристы со средним уровнем подготовки и уже в возрасте. Наш ходовой день, как правило, не превышал 7 – 8 часов. На пешей части мы шли примерно 20 минут, затем 10 минут отдыхали. В путешествие мы отправились для отдыха, а не с целью переноски груза.

В отчете представлены фрагменты карт в масштабе 2 км в 1 см с нанесенным на них маршрутом, местами ночевок и некоторыми замечаниями. На этих фрагментах указан километраж по дням (участкам) маршрута. Его измеряли курвиметром по карте двухкилометровке с учетом следующих коэффициентов: 1,1 – для сплава и волока по крупным рекам: 1,3 – для пешеходной части и сплава по европейской Кокпеле до Паги.

Общая идея путешествия

Мы много лет занимаемся туризмом1. Собираясь в путешествие, изучали разные районы и маршруты. Наш выбор остановился на Полярном Урале. Здесь дикая природа, хорошая рыбалка. Кроме того, мы здесь не увидели препятствий в виде заповедников, пограничных зон и тому подобному.

Выбрали пеше-водный маршрут по южной части Полярного Урала, так как планировали плавать на катамаране, а для его каркаса «рубить лес» на месте. Кстати, в этот район мы собрались впервые, что и было главным в его выборе.

Мы запланировали следующий маршрут: от станции Полярный Урал пешком пройти на юг вдоль европейской стороны Полярного Урала до горы Пайер. Здесь через перевал З. Пайер пересечь Уральский хребет и выйти по Л. Пайере в азиатскую часть на Пятиречье, где собрать катамаран. Затем сплавиться по Танью и Варчатывису. На Войкаре сменить сплав на подъем бечевой против течения. Затем пройти реки Кокпелу, Тумбялаву. После этого пешком через перевал выйти на р.Чигим-Харуту. Здесь опять собрать катамаран и плыть вниз по рекам Харуте и Лемве до станции Абезь. Этот маршрут очень разнообразный, но он довольно протяженный. Здесь много пешеходки. Поэтому, мы решили максимально облегчить рюкзаки, что было сделать непросто: ведь идти нам было суждено вдвоем.

Временем путешествия выбрали июнь. Этот выбор был обусловлен многими причинами, в основном работой. На весь маршрут без дороги запланировали 20 дней.

Начитавшись про сказочные цены на вездеходные услуги на Полярном Урале, решили все нести на себе. Пройти запланированный маршрут мы могли только с легкими рюкзаками. Установили для себя цель – носимый вес рюкзака не должен был превышать 28 кг для Володи и 22 кг для Веры. К этому мы стремились, но немного не дотянули. Когда мы сошли с поезда на станции Полярный Урал, наши рюкзаки весили 31,5 и 24,5 кг соответственно. Перечень и вес снаряжения и продуктов приведен в приложении.

На Полярный Урал решили ехать поездом через Москву. Взяли предварительно билеты на поезда Челябинск – Москва и Москва – Лабытнанги30. Обратные билеты решили не покупать22,чтобы не ограничивать себя сроками.

Основной объем отчета составляет литературно-художественный рассказ Веры. В конце отчета в кратком виде даны примечания к рассказу; приложение, которое позволяет понять, как мы достигли такого веса рюкзаков, и полезные рекомендации.

Рассказ Веры:

….Я сижу у лениво горящего костра на берегу реки Уса и смотрю на плавно текущую воду с многочисленными всплесками мелкого хариуса. До поселка Абезь осталось около восьми километров. Завтра окончится наш поход, и мы выйдем к людям. Это наш последний вечер на Полярном Урале. Перед мысленным взором, как в кино, пробегают дни, километры, эпизоды еще неоконченного похода. Неужели это было с нами? Я ловлю себя на том, что начинаю сочинять отчет. В голове вспыхивают отдельные фразы, целые абзацы.

Подходит Володя, и мы вдруг с жаром начинаем обсуждать будущий поход в этом районе. Перебираем места, в которых нам не удалось побывать, составляем одну нитку похода, другую. Никогда за тридцатилетний походный стаж мы вот так сразу не собирались в будущий поход, не успев закончить предыдущий…

Чем же так влечет к себе тундра, эти болота, эти комары? Необъяснимо.

Первые впечатления

9 июня 2005 г.

Медленно, словно крадучись , ползет поезд, приближаясь к Уралу. Мы неотрывно смотрим в окна. Душу охватывает волнение, нетерпение, предчувствие чего-то радостного, ожидание встречи с мечтой последних лет. В безоблачном небе сияет снегами Пайер2 (фото 001). Мы мечтаем на него взойти, только смущает большое количество снега на гребне, ведущем к вершине. Телеграфные столбы вдоль пути утонули в болоте. Вагон ощутимо сначала наклонился в одну сторону, потом, через несколько километров, ненадолго выпрямился и наклонился в другую сторону. Скорость движения поезда еще упала. Единственное объяснение – состояние пути. Железную дорогу проложили здесь сразу после войны. Болота и вечная мерзлота потихоньку безжалостно уничтожают труд человека, а восстановления и ремонта дороги что-то не заметно.

Вот и разъезд Полярный Урал3. Мы единственные пассажиры, сошедшие с поезда. Стоянка по расписанию одна минута, реально – десять. На разъезде бригада строителей что-то строит. Попытка пообщаться с ними и спросить о дорогах вдоль Урала, ни к чему не привела. Не беда, сами разберемся. Не впервой.

Наконец, поезд тронулся, и мы остались один на один с Полярным Уралом (фото 002). Поход начался. Переодевшись в походную амуницию – резиновые сапоги с портянками и брезентовый костюм4 – направились прочь от разъезда вдоль хребта на юг. Почти сразу же брод через ручей, текущий из одного озера в другое. Здесь – на станции Полярный Урал – целая цепочка озер. Где-то недалеко должна быть вездеходная дорога, отдельные участки которой мы видели из окна поезда. На второй ходке наткнулись на нее и очень обрадовались.

Почти сразу же дорога подошла к небольшому ручью, на берегу которого лежал снег. Прикинули, что за те несколько шагов, что нам придется сделать по ручью, неминуемо начерпаем воды в наши коротенькие сапоги. Так неохота вот так сразу мочить обувь. Решили разуться и босиком выйти на тот берег. Впечатления после переправы: солнце и жара с одной стороны и полное онемение ступней ног от студеной воды – с другой. Все, больше таких экспериментов не делаем. Раз положено идти в обуви на переправе, значит, нечего сухие сапоги жалеть. По ощущениям – температура водички около нуля.

Когда пришли в себя от холодового удара, медленно побрели по «вездеходке» вверх. Первое болото. Кажется, что вес рюкзака увеличивается с каждым шагом, пот заливает лица, а 20 минут ходьбы превращаются в бесконечность. И рад бы сесть, отдохнуть, но рюкзаки сбросить некуда: кругом грязь, топь, вода. Последние метры к сухому лужку шли как зомби. Рюкзаки не сняли, они упали с наших плеч вместе с нами. Где-то там, в подсознании бродит мысль, что пройдет совсем немного времени, и мы втянемся в походный ритм, мышцы окрепнут, а мы наберем спортивную форму. А пока надо потерпеть.

Дорога медленно ползет вверх, и мы вместе с ней поднимаемся на седловину между вершинами Шлем и 511 (фото 004). Обе колеи представляют собой ручьи, вызванные таянием снега, кругом в ложбинах залегли небольшие снежники. Боковым зрением замечаем в стороне какое-то движение.

- Володя, это что за зверь там скачет?

- Да это заяц!

- Как заяц? Не может быть! Такой большой?

- Толстый упитанный заяц.

- Ну и слон.

Вот и верхняя точка подъема. Передохнули и относительно весело зашагали вниз. Вроде и рюкзаки чуть легче стали. Но не долго мы радовались. Следы «вездеходки» веером разошлись в разные стороны: болото. Здесь каждый едет, где хочет. Далеко впереди возвышается холм, там явно сухо, на его склоне четкий след нашей дороги. Но как до него дойти? Потом, когда мы проходили гораздо более протяженные болота, эти первые болота в первый день пути нам вспоминались легкой забавой. Но это будет потом. А сейчас это, в общем-то, простое болотце казалось нам бескрайним и страшно тяжелым для прохождения.

При подъеме на холм впереди и несколько в стороне мы заметили стадо оленей. Стадо уходило в сторону, а подойти к нему поближе, рассмотреть рогатых красавцев у нас не было сил. Вот и оленеводы с собакой. Один из них быстро направился в нашу сторону. Пришлось и нам свернуть с дороги к нему навстречу, хотя в первый день пути каждый наш шаг был на учете.

- Почему Вы проходите мимо? Так нельзя. Видишь человека в тундре, обязательно к нему нужно подойти. Может, он в чем-то нуждается, может, помощь нужна – так приветствует нас Хант.

И нам стало стыдно. В оправдание жалкий лепет:

- Начало пути, тяжело очень.

Рюкзаки сброшены. Мы рассаживаемся, и начинается беседа: откуда, куда, зачем. Наше объяснение, что мы хотим здесь в тундре, в полярных горах, отдохнуть от суеты и шума большого города и сблизиться, слиться с природой явно нравится нашему новому знакомому. И он рассказывает, как в прошлом году отдыхал с семьей в Геленджике и как не мог дождаться конца путевки.

- Столько людей там, мельтешат туда – сюда. Столько машин, шум, грохот, суета. Ужас. Другое дело здесь: Я, мои олени, мой чум, мои горы. Тишина, красота.

И с небольшой иронией продолжает:

- Ни телевизора, ни телефона, ни холодильника.

- А что вы едите, запасы делаете?

- Зачем? Зимой едим оленя. Летом: захотел есть, пошел зайца застрелил, суп сварил, назавтра есть захотел, нашел 2-3 куропатки, застрелил, суп сварил. Запасов мы не делаем и берем от природы ровно столько, сколько нам на сегодня надо. Дети захотят яиц, пойдут, насобирают. В магазин в апреле ходил, хлеба купил, сухари сделал. Надолго хватит. Вон мой чум недалеко стоит, идите туда, там дрова5, вас накормят.

Мы глянули в том направлении. Да, где-то на горизонте еле различимое белое пятнышко. С нашей скоростью движения, может завтра к обеду и дошли бы. И вдобавок нам не по пути.

Хант предупредил нас о возможной встрече с медведем на этой стороне Урала и о волках на азиатской стороне.

- Плохие люди на вездеходах ездят, медведей стреляют, ранят, но не добивают, лень догонять. Медведь злой становится, опасный. Ранил, так добить надо. А они бросают. Или прямо на вездеходе в стадо заедут, начинают оленей стрелять. Охота у них такая.

- А вы что же?

- Вмешаешься, и тебя застрелят. Оружие у меня есть, а как же: ружье, автомат. Сейчас такое время, все купить можно. Но я не вмешиваюсь, уж больно плохие люди. А в прошлом году иностранцы приезжали. Все охали, изумлялись, с оленями фотографировались, чум фотографировали. Как дети всему радовались: ах, олень, ах, чум. Смешно.

- У нас сейчас весна, мошки нет, комаров нет. Вот травка поднимется, листья распустятся, и гнус появится.

Распрощавшись с оленеводом, пошли дальше. Вскоре дорога уперлась в ручей Леквож. По обоим берегам лежит снег, лед, вода несет шугу, и глубина приличная. Все, на сегодня хватит. Утро вечера мудренее.

Берега заболочены, еле нашли сухой пятачок, правда весь в кочках. С трудом растянули палатку, так как вдруг поднялся сильный ветер. Наломали сухих веточек карликовой березки, сделали очажок. Первый бивак (фото 006).

Стратегическое изменение маршрута

10 июня 2005 г.

Первая ночевка прошла успешно, хотя перед сном одолевали мысли о бродящих поблизости (по словам оленевода) медведях. Успокаивал факт, что олени вкуснее людей.

Утром при пробуждении все мысли о том, на сколько упал уровень воды в реке, так как вечером стремительный поток в ледовых берегах впечатлял. Осмотр показал, что вода упала на 10 – 15 см, напор ослаб и можно переправляться во многих местах, хотя накануне вечером мы искали точку старта для брода. Завтракать не стали, экономя время, боясь, что вода поднимется. Этому способствовало яркое солнце в безоблачном небе.

Маленький (по карте) ручей в своем весеннем половодье образовал три потока, разделенных снежно-ледовыми полями, с которых с глухим звуком время от времени откалывались небольшие куски и шлепались в воду. Переправа заняла определенное время, так как приходилось не только пересекать потоки, но и бродить по ним вверх-вниз, выискивая место, где нависающие льдины позволят выйти на берег (фото 008 и 009). Температура воды была по нашим представлениям около нуля, и ноги в конце переправы совсем окоченели.

Переобувшись6 и согревшись, мы поспешили (насколько возможно спешить по болотистой местности) к реке Елец, чтобы и ее перейти до подъема уровня воды.

Вторая переправа через полчаса после первой далась нам психологически проще. К ледовым берегам мы как-то попривыкли, да и для организма второй холодовой ожог не был уже большим стрессом. Такие же несколько потоков среди льда и снега, как и в первом случае.

Организовать завтрак, плавно переходящий (по времени) в обед, удалось только через несколько километров, когда вездеходная дорога, по которой мы шли, подарила нам сухой бугорок с кустиками карликовой березки на берегу миниатюрного ручья.

И вот здесь во время отдыха, рассматривая карту и подсчитывая, сколько впереди нас ждет таких вот ледяных переправ до г. Пайер и сколько их приходится на один ходовой день, у нас зародилась мысль, выдержит ли наш организм переохлаждение, и надо ли это нам7. Это сомнение первое.

Сомнение второе. Красавец Пайер сверкал снегами в безоблачном небе. А мы так мечтали в Ульяновске на него подняться. Погода чудная, безветренная, идеально для восхождений. Но… Еще одно «но», которое сыграло свою роль на дальнейших планах. Повторяюсь, Пайер сверкал снегами, а во всех описаниях подъемов на эту вершину с европейской стороны говорилось о движении по осыпным гребням с жандармами. Осыпей не было видно, они утонули под массой еще зимнего снега. А у нас на ногах резиновые сапоги, а не горные ботинки, и лыжная палка в руке вместо ледоруба и веревок.

Сомнение третье. Мы предположили, что ущелье, ведущее к нашему перевалу за в. Пайер все забито снегом, так как на карте оно смотрелось достаточно узким.

Вот такие возникли мысли. Мы обсуждали их с разных сторон во время завтрака, потом во время дальнейшего движения. И, в конце концов, после размышлений, колебаний, взвешивания всех «за» и «против», учитывая, что нас всего двое и в случае чего помощи ждать неоткуда, так как массовый летний туристский сезон на Полярном Урале начинается только через месяц, мы решили:

1. На Пайер пойдем в следующий раз, где-нибудь в июле-августе. А раз Пайер для нас закрыт, то и незачем продолжать движение вдоль Урала по европейской стороне с его многочисленными малыми реками в ледовых берегах8.

2. Идем в Азию простым ближайшим перевалом, желательно с широкой долиной, желательно с дорогой и выводящим на реку Б. Хараматалоу.

Выбор пал на проход восточнее г. Степрузь, соединяющий долины рек Еджилшир и Изьякырью9. Перевал Хараматалоу был забракован тем, что удлинял нам путь, а выводил в итоге в ту же точку, что и выбранный нами проход.

Когда решение окончательно созрело в наших умах, мы свернули влево, бросили вездеходку и направились прямо по тундре к выбранному нами ущелью. Затем последовали переправы через приток реки Яйю и реку Еджилшир (правый приток Яйю). На этот раз нам повезло: на участке брода льда по берегам не было, но от этого вода теплее не стала. В районе последней переправы за нами увязался олененок (фото 011). Попытки прогнать его ни к чему не привели. Он упорно шел за нами к перевалу. В конце концов, появилась мать-олениха и увела несмышленыша с собой.

Через выбранный нами перевал вела вездеходная дорога, но мы не всегда пользовались ею. Срезая петли дороги или ее ныряния вниз - вверх, часто шли траверсом склонов10. Встречались снежники, которые мы с удовольствием пересекали, снег хорошо держал и наша душа – душа старых «горников» - радовалась (фото 012). Часа в четыре сделали перекус, не хотелось тратить время на полноценный обед, да и растительности какой-нибудь годной для костра поблизости не наблюдалось. Дорога практически закончила подъем и вышла на перевальное плато длиной несколько километров. Мы шли вдоль нее по бровкам, так как по колеям бежали ручьи. Часто дорога уходила под снежники, которые раз от раза становились длиннее. Приходилось вглядываться вдаль, чтобы обнаружить место, откуда выныривала дорога. Вот она в очередной раз скрылась под снежным полем, конца которого вообще не было видно из-за небольшого перегиба. Шаг – снег по щиколотку, второй шаг – по колено, третий – глубина на длину ног. И вдобавок ноги запрессовало, ни выдернуть, ни повернуться. Рывок – высокий рюкзак ударяет по голове, и лицо впечатывается в снег. Это отрезвляет. Куда мы идем? Тут какое-то снежное болото. С трудом, вырвавшись из снежного плена, выбрались на боковую морену,сделали разведку, которая показала, что задержавшее нас снежное поле плавно переходит в полузамерзшее горное озеро.

По морене двинулись в обход. На ней заметили тур, по всей видимости, пустой. Посмотреть внимательно нам было лень. Глянули карту: цепочка озер расположена на азиатской части. Значит, перевал позади. Обогнув очередное озеро и найдя сухое, защищенное от поднявшегося к вечеру ветра, место встали на ночлег (фото 013). На ужин – перекус из-за отсутствия любого вида дров. Как потом оказалось, это был единственный за весь поход бивак без костра и горячей пищи.

Спуск к реке Б. Хараматалоу

Утром наскоро перекусили, решив капитальный завтрак сделать при первом появлении растительности, до которой, как нам казалось, мы доберемся очень быстро: идти-то вниз, да и по дороге.

От нашего перевального озера, на берегу которого мы ночевали, дорога уходила вдоль речки и вместе с речкой скрывалась под толщей снега. Значит, нам туда не надо. Проконсультировавшись с картой, пошли в обход бугра по плоской долинке. По другую сторону бугра осталась наша речка. По пути встретилось еще несколько маленьких озер, и через некоторое время мы спустились на дорогу, по колеям которой весело бежали ручьи (фото 014). Погода радовала: в безоблачном небе сияло солнце, безветренно, ни мошки, ни комаров. В общем, красота. Время от времени дорогу перекрывали снежники (фото 015). Чтобы не провалиться под снегом в колеи дороги, мы всегда забирали немного выше по склону и так по склонам выходили опять на дорогу, когда она появлялась из-под снега. Как нам не хотелось идти быстрее, скорость была достаточна низка. С одной стороны тормозили снежники, по которым мы двигались достаточно осторожно, боясь провалиться глубоко, с другой – весь грунт вдоль дороги пропитался водой, бесконечные ручьи, местами топко. Все это не способствовало быстрому движению.

Часов в 9 сделали перекус в месте, где дорога сворачивала в сторону от реки в обход узости, в которой над рекой нависал мощный снежный карниз.

Немного отдохнув, мы поднялись по дороге на отрог, и перед нами открылся настоящий зимний горный пейзаж. Дорога опять скрылась под снежным полем, показываясь ненадолго далеко внизу из снежного грота. На снежнике, круто спускавшемся вниз, просматривалось что-то типа небольшого ледопада, а за долиной, забитой снегом, угадывался черными проталинами правый приток реки, за которым на сколько хватало глаз, опять вилась дорога. Наметив сверху наиболее безопасную линию движения и следуя ей, мы беспрепятственно добрались до притока и после небольшой разведки перешли его по снежному мосту (фото 016), встали на дорогу и поспешили вниз. Но открытый участок дороги быстро закончился, и опять начались снежники, причем очень протяженные. Часто бывало, что противоположной стороны вообще не было видно, и где под снегом идет дорога, трудно было угадать. Время обеденное, жарко. Снег весь раскис, под ним текли бесконечные ручьи, в которые мы методически проваливались, хотя и старались забраться повыше на склон. Из снега торчали кустики ивняка, карликовой березки, но думать о костре среди этой снежной каши как-то не хотелось. Силы таяли, время близилось к 15 часам, а мы так давно по-настоящему, с горячим питьем, не ели. И естественно наступил предел наших сил. Еле живые от усталости мы выбрались из очередного снежника и на небольшом открытом куске дороги, на наше счастье, достаточно сухом и поросшем редкими кустиками карликовой березки, встали на обед. Через полчаса у обнаруженного у обочины очага высилась гора мелкого хвороста, которого с избытком хватило нам и осталось еще и другим. После обеденного отдыха двигалось веселей и легче. Снежники стали как будто проходимее и не такими вязкими.

Дорога в очередной раз отошла от реки и залезла на боковой отрог, с которого (о, счастье!) мы увидели долгожданную долину р. Б. Хараматалоу. Скорее вниз. Кусты стали выше, появились первые отдельные лиственницы, а надоевшие за весь день снежники стыдливо прятались в тени кустов в низинах. Они так и сопровождали нас до самой реки.

Перейдя в брод небольшой ручей, мы вышли на поляну среди лиственниц11. По всем признакам здесь останавливалась до нас не одна группа туристов и рыбаков. Все, переход закончен. Вечером на нашу стоянку выскочило два зайца. Нас не замечают, занимаются своими делами. А мы замерли, боимся шевельнуться, любуемся ушастыми, один из которых не до конца полинял и поэтому был пятнистым как леопард. Пробовали ловить рыбу в р. Изьякырью, но безуспешно.

Путь к реке М. Хараматалоу

12 июня 2005 г.

До реки М. Хараматалоу, вдоль которой идет тракторная дорога на знаменитое Пятиречье, от нашей ночевки обычно идут вниз вдоль реки Б. Хараматалоу до ее слияния с М. Хараматалоу, где и встают на дорогу, идущую на Пятиречье.

Мы же решили перевалить через отрог, разделяющий реки Б. и М. Хараматалоу, из долины р. Тышор. По протяженности второй вариант короче, но содержит невысокий перевал через боковой хребет. Этот путь нам показался разнообразнее, интереснее и даже логичнее. Да и в прочитанных дома отчетах мы этот вариант прохода не встречали. Захотелось отойти от шаблона и сделать что-то новенькое, пусть маленькое, но свое.

Настроение с утра отличное, за ночь (условно «за ночь», так как солнце светит круглосуточно) хорошо отдохнули. Итак, в путь. Первое запланированное препятствие – это переправа через реку Б. Хараматалоу. Сюда подходит вездеходная дорога. Мы подумали, что она переходит на правый берег. И на карте так нарисовано.

Переправа прошла просто, обыденно, без всяких отклонений. Река в этом месте разошлась на множество рукавов, с утра достаточно мелководных. Глубина лишь местами была выше колен. Скорость течения и напор воды не препятствовали переправе вброд. Дно было каменистое. Снежники на берегах виднелись, но где-то там, далеко. Вода показалась нам несколько теплее, и поэтому во время хождения по воде (переправа по протяженности была около 100 м) мы просто замерзли, но не окоченели, как в предыдущих случаях на европейской стороне.

На правом берегу с ходу дорогу мы не обнаружили. Кругом обширный галечник с множеством следов вездеходов в разных направлениях, а накатанной дороги не видно. Потом позже мы методично пересекли всю широкую долину реки от воды до правобережных склонов, но дорога как испарилась. Мы двигались напрямик через заросли кустарника и болотца в нужном нам направлении, пока высокая и густая стена кустов не преградила нам путь. К этому времени мы заметили нашу потерянную дорогу все на том же левом берегу, который мы покинули. Просто какой-то отрезок она шла прямо по воде в обход устья реки Изъякырью, а на другой берег, куда переправились мы, и не перебиралась. Ломиться через высокие и густые кусты да еще по болоту желания никакого не было, и мы решили проникнуть в долину р. Тышор через невысокий боковой отрог, рассудив, что выше – значит суше, да и растительность не такая буйная, как у воды. Так и получилось12. Верхушка отрога оказалась открытой, сухой. Двигаться по ней было целое удовольствие. На вершинке отрога мы отдохнули, провели маленькую разведку, во время которой обнаружили хорошую дорогу вдоль р. Тышор.

По травянистым склонам мы легко спустились на дорогу. Откуда она идет, нам было все равно, главное в нужном нам направлении. По дороге без проблем и достаточно быстро мы добрались до верховий долины, обойдя забитую снегом каньонную часть среднего течения р. Тышор. По пути на каждом отдыхе сравнивали карту с местностью. Вверху дорога раздвоилась. Правая (по ходу) ветвь ушла в верховья долины р. Тышор, а левая повернула к реке, куда нам и было нужно. Вскоре дорога привычно уже для нас скрылась под большим снежным полем. Мы даже отдохнули перед ним, память вчерашнего дня о раскисшем снеге еще была свежа. Но здесь нас ожидал приятный сюрприз: снег был плотным, как асфальт. Сотня метров по дороге и вот еще один снежник, похожий на ледник с закрытыми трещинами по краю, плавно спускается в долину. Снег все также плотен и удобен для движения. В этом месте были сделаны одни из самых красивых фотографий нашего похода (фото 022, 023). Спустившись с языка снежника и переправившись через речку, мы остановились на обед. Тепло, слабый ветер, кустарник, а значит - дрова.

Хорошо отдохнув и насладившись видом на обрыв снежника со скальной стенки, мы опять-таки по дороге быстро поднялись на перевальное плато, которое представляет собой длинную заболоченную луговину с цепочкой озер, над которыми кружили чайки и утки. Значит, есть вероятность, что в этих озерах водится какая-нибудь рыба. Вся луговина вдоль и поперек была изъезжена вездеходами, гусеницы которых безжалостно искромсали тундру. Мы никак не могли понять, почему здесь, в этой глуши, где нет ничего примечательного, вся земля изрезана вездеходами. Вскоре это стало ясно. В конце луговины перед спуском в долину реки М. Хараматалоу в два ряда выстроились домики на полозьях. Две большие цистерны с топливом стояли в стороне. Домики были очень даже обитаемы, но их жители не захотели с нами общаться. Даже поздороваться с нами никто не пожелал. Только спустя десять дней, уже находясь на оз. Варчаты, мы узнали, что в этом районе находится частный (!) золотой прииск. «Вы сами понимаете, какой народ соглашается работать в этой глухомани» - так нам объяснили негостеприимство обитателей этих построек.

По разбитой многочисленными вездеходами дороге мы спустились в долину р. М. Хараматалоу, но самой реки долго еще не видели. Дорога тянулась по сплошным болотам, местами труднопроходимым.

Тут еще очнулись комары, с которыми мы до сих пор не встречались. Конец дня, хочется быстрее встать на ночевку. Но реки не видно и не слышно. Один болотистый участок сменяется другим, комары звереют, силы уходят, а конца пути не видно. Это болото, которое началось еще на перевальном плато и сопровождавшее нас всю вторую половину дня, отняло у нас все силы. Потом, уже вспоминая весь поход и имея возможность все сравнивать, этот ходовой день мы отнесли к одному из трех самых физических тяжелых. Когда, наконец, после очередного поворота дороги открылась река, мы были в таком состоянии, что ни радоваться, ни вздохнуть с облегчением сил не осталось. Бивак поставили на первом более или менее ровном месте, особенно не выбирая (фото 026).

Всю ночь на лиственнице у палатки беседовали две птички и не давали возможности сразу отключиться уставшим мозгам.

Путь на Пятиречье

13 – 14 июня 2005 г.

Переправа через реку М. Хараматалоу затруднений не вызвала и была, в общем, похожа на предыдущую. Единственно, что запомнилось, так это температура воды, она явно становилась выше с каждым днем. Жара делала свое дело. На правом берегу сразу же начиналась (или продолжилась) тракторная дорога на Пятиречье. Мы встали на нее, и в течение двух дней она вела нас через обширные тундровые пространства азиатских предгорий Полярного Урала (фото 027).

Справа в отдалении в знойной дымке высился Уральский хребет, впереди, на сколько хватало глаз – тундра, поросшая зарослями карликовой березки и ивняка, слева на горизонте – тайга. Все так масштабно. И хотя мы находились на земле, впечатление было такое, что видишь все как бы с самолета. Вглядываясь в очертания гор, пытались определить их на карте, и в принципе о своем местонахождении в тундре мы судили по Уральским горам.

Вся дорога на Пятиречье была промаркирована металлическими вешками длиной до 3 м. Правда, мы их не сразу заметили и поняли назначение. Часть их исчезла, утонув в болоте, часть сбита и втоптана в землю неаккуратными вездеходами, а оставшаяся малая часть указывала нам, что мы находимся на основной трассе, а развилок было несколько23. Правда, в этих случаях мы ориентировались не по вешкам, а по общему направлению движения. Два – три раза дорога скрывалась под не растаявшим до сих пор снегом. Отсутствие следов на нем, говорило нам о том, что в этом сезоне в этих краях мы первые. По вездеходным колеям всегда текли ручьи, порожденные таянием снега. Шли все время по бровкам, достаточно узким, ограниченных с одной стороны густыми кустами, с другой – колеей, заполненной водой. При движении нам здорово помогали удерживать равновесие телескопические палки. Чтобы присесть отдохнуть, сухое место надо было поискать. Встречались болотистые участки, сначала редко. По мере приближения к Пятиречью их становилось больше.

После преодоления водораздела пошли ручьи и притоки Бурхойлы. Водораздел был малозаметен, и о том, что он преодолен, можно было судить только по направлению потоков воды в колеях дороги. Переправы через ручьи стали легки и приятны. Вода в медленно текущих по тундре мелких речках успевала здорово прогреться, и нам было приятно охладить в них натруженные ноги. Сразу после переправы возникало чувство легкости, как будто после продолжительного отдыха. Проблем с топливом для костров не было. В зарослях кустарников всегда можно было найти достаточное количество сухих веточек (фото 029).

Ночевку организовали после переправы через Бурхойлу24 на правом притоке с видом на Пайер. Надо отметить, что установившаяся жара пробуждала к жизни не только листочки и травку, но и комаров с мошкой. На этой стоянке впервые примерили накомарники.

Готовясь к походу, в разных отчетах мы встречали сообщения о снящихся в этих местах реалистических снах, настолько реальных, что невозможно отличить их от действительности. Вот и мне сначала на Бурхойле, а потом и на Пятиречье снились такие же реалистические сны, с чувствами, мыслями, мелкими деталями и подробностями. Причем чувства и мысли в снах были настолько ярки и красочны, что я их до сих пор помню, как любое другое событие моей жизни.

По дороге встречалась местная живность. Однажды в течение получаса впереди нас в 2 – 3 метрах шагала полярная куропатка. Видно, уводила нас от гнезда. Мы попытались даже ее поймать, но безуспешно. В критический для нее момент она вдруг научилась летать. На одном из озер, вдоль которого шла тропа, гордо плавал одинокий лебедь. Ну, а чаек и уток было не счесть.

На второй день к обеду мы вступили в долину Пятиречья, поросшую лиственницей13. Кое-где все еще лежал девственный снег без следов пребывания людей в этом году. Но то, что эти места часто посещаемы, видно было повсюду: старые кострища, бытовой мусор, запчасти от вездеходов. Дорога подошла к Бурхойле, на берегу которой мы остановились на обед. В этом красивом месте под большими лиственницами вдоль дороги было расположено несколько капитальных туристских стоянок. Пробовали ловить здесь хариуса, но безуспешно, хотя мы и наблюдали всплески некрупной рыбы. Обеденный отдых из–за рыбалки затянулся на три часа.

Ближе к вечеру без проблем (фото 033) по дороге мы вышли в самое сердце Пятиречья: в точку слияния Бурхойлы с Левой Пайерой, затратив на путь от станции Полярный Урал 5 полных ходовых дней14.

Едва успев определиться с местом бивака, сразу же взяли спиннинг в руки и на реку. Без труда за короткое время надергали 9 хариусов15 (фото 035). Остановить рыбалку вынудило осознание того факта, что нам не под силу будет съесть выловленный улов, а заготавливать впрок не было необходимости.

Вечером под самый конец рыбной ловли резко, в течение получаса, сильно похолодало. Температура воздуха упала примерно с 20-25 о С до 0 о С. После жары, которая сопровождала нас с начала похода, наступление арктического холода было очень неожиданным28. Небо заволокли быстро бегущие серые тучи, поднялся пронзительный северный ветер, Уральский хребет исчез из видимости, а ближайшие невысокие отроги прямо на глазах белели. Мы натянули на себя всю имеющуюся одежду, даже «парадно-выходную», которую одевали только в поезде. В тот момент мы еще не знали, что капитально утепляемся на целых шесть дней, что бодрствовать и спать будем в одной и той же одежде, не снимая ни единой вещи, ни на минуту.

Вечером сидели у костра, готовили хариуса и радовались тому, что холод застал нас на Пятиречье в лесу, где нет проблем с дровами, где деревья прикрывают нас от студеного ветра, где мороз не мешает заняться рыбалкой, тем более, что на Пятиречье мы и так планировали дневку. А если бы мы остались и пошли по европейской стороне Уральских гор, то, возможно, были бы как раз в районе Пайера. Вот там бы нам досталось здорово.

Пятиречье

15 – 17 июня 2005 г.

Дневка. Можно не спешить утром и спать сколько хочешь. Но желание поохотиться на хариуса не дает покоя. И вот мы уже на берегу с единственным спиннингом на двоих. Ловим по братски: каждый имеет право на три заброса. Если во время заброса поймался хариус, спиннинг переходит к другому, даже если и остались неиспользованные попытки. Наигравшись вволю таким образом, перепробовали разные блесны, выявив самые уловистые, разные места и в итоге наловили кучу рыбы уже без счета. Обрабатывать ее и мыть на холоде было не очень приятно, зато жарить у костра – одно удовольствие (фото 037). Вкуснотища! – слов нет.

Потом бродили по лесу, искали подходящий материал для постройки катамарана16. Заодно сделали мощную заготовку дров для костра. Потом опять рыбачили, весь пойманный вечером хариус пошел на малосол.

Никакого улучшения погоды. Если мягко сказать, то очень холодно. Кажется, когда зимой мы катаемся на лыжах, нет такого ощущения стужи, как здесь и сейчас.

Второй день дневки, теперь уже по погодным условиям. Опять успешно ловили хариуса, причем большую часть отпускали на свободу, опять жарили его. Между делом построили катамаран. Холод жуткий.

Третий день дневки. Утром, высунувшись из палатки, увидели, что все в снегу и наш симпатичный катамаран тоже. Холод не вызывает желания гулять, поэтому опять легли спать. Проснувшись во второй раз, снега уже не заметили, он растаял. Пошли на берег покидать спиннинг и увидели, что уровень воды в Бурхойле резко упал, а хариус ушел. Камни, торчавшие в русле в месте слияния Бурхойлы и Лев. Пайеры, стали намного выше, и их стало гораздо больше. Даже сразу с берега не поймешь, есть ли среди них достаточный проход для катамарана. Мы забеспокоились: если продолжится падение уровня воды из-за похолодания, сможем ли мы проплыть здесь. Застряли из-за холода, теперь можем застрять из-за низкого уровня воды.

Пока завтракали, в небе появились разрывы облачности, выглянуло солнце. Сразу стало веселей и как будто теплей. Единственный отрицательный факт для плавания – сильнейший ледяной ветер. Все сомнения в сторону – в путь! Мы и так уже застоялись, засиделись, да и хариус перестал ловиться. В Пятиречье нам делать больше нечего (фото 044).

Река Танью

17 – 20 июня 2005 г.

Торжественный момент: катамаран спущен на воду, загружен, а мы сами по-прежнему упакованы во всю одежду, какая у нас есть. Следовательно, контакт с водой нам категорически запрещен. Поехали! С первых гребков прилагаем максимум усилий, чтобы попасть в единственный слив в гребенке камней. Сильный, порывистый боковой ветер с хребта сносит нас как перышко, но сил у нас пока хватает, и мы, побеждая ветер на несколько секунд, протискиваем наше судно в узкий проход. В основной струе удержаться нам не удалось, и ветром нас все-таки снесло на камни, хаотично заполонившие остальное русло. Пробирались медленно и осторожно от валуна к валуну, одна нога на катамаране, другой отталкиваемся от камней, строго следя за тем, чтобы случайно не черпануть ледяной воды. В основную струю удалось попасть только, когда она сама повернула влево и приблизилась к нам. А дальше все было делом техники. Поток домчал нас до впадения Хойлы.

Образованная четырьмя реками, пятая – Танью – повернула на юго-восток, и ветер теперь подул нам в спину. Надо сказать, что у нас был четырехместный катамаран на двоих, и это мощное судно, рассчитанное для прохождения порогов 5 к. с., без проблем прокатило нас через шиверы и перекаты верхнего участка Танью. Для байдарочников здесь была бы масса впечатлений, а для нас приятное катание по волнам и валам. На некоторых участках высота вала достигала 1 м. А мы восседали на недогруженном катамаране достаточно высоко, и даже брызги почти не долетали до нас. Течению помогал ветер, и до впадения Лагортаю мы доплыли незаметно. Обычно туристские группы здесь делают днёвки, место насиженное, да и рыбалка хорошая. Мы же пронеслись мимо, даже не думая останавливаться.

После впадения Лагортаю Танью постепенно успокоилась, и от нас требовалось только внимание, особенно когда река разбивалась на многочисленные рукава. Не хотелось попасть в мелководную протоку и тащить катамаран через галечные отмели. Несколько раз выходили на берег отдохнуть от «сидячей» жизни и половить рыбку (фото 046). Но хариус сходу не ловился, а мы и не упорствовали, так как наловились и наелись досыта на Пятиречье. Азарт на рыбную ловлю ненадолго был сбит, и, в конце концов, нам просто хотелось плавать. Погода этому способствовала. Ветер в течение дня был сильным и попутным, и это мы использовали в полной мере. Светило солнце, по небу весело бежали белые облака. В общем, идиллия, если не замечать, что воздух ледяной. Часа в четыре пообедали, немного отдохнули и в путь.

Река из горно-таежной постепенно стала таежной, с глинистыми берегами, с болотами. По берегам появились кусты ивняка, березовые рощи. В тени кое-где под крутыми берегами еще лежал снег. Выбирая место для ночлега, и бракуя одно за другим по тем или иным причинам, в итоге мы остановились в устье реки Сизимъеган (Сизымъеган).

Благодаря полярному дню мы особенно не заботились о времени. Светло было всегда. Быстро разгрузили катамаран, побросали все вещи на берегу, схватили спиннинг и пошли обследовать новые для нас места. В самой Танью ловить было невозможно: река в месте нашей остановки имела мелкое глинистое дно, а на воде ветер нагулял большие волны. Устье Сизимъегана смотрелось как тихая гавань, ни ветерка, ни волны, только вело туда небольшое мелкое болото. С первого заброса вытянули приличного окуня. А потом началось что-то невообразимое. Окунь брал на каждом забросе, ловили по очереди и не могли остановиться. По-видимому, там была и щука, так как дважды подряд были с легкостью оторваны блесны. Пришлось поставить более толстую леску и перейти на крупные блесны. Но в этот вечер на любые блесна шел только окунь, большой, крупный. Так вот он какой – мерный окунь Танью. Благоразумие проявилось только тогда, когда мы глянули (фото 047) на кучу окуней: «Что нам с ними делать?» В два приема в больших пакетах оттащили их к месту стоянки. Более мелких окуней, с которых еще можно было счистить чешую, пожарили, а из самых больших окуней, у которых не чешуя, а настоящая броня, убрали только внутренности. Спать отправились часа в 3 ночи.

На следующий день все так же холодно и так же ветрено. Ветер встречный, он нагулял волну с барашками. О плавании не может быть и речи, так как против такого ветра при всем старании мы не выгребем. Пошли опять на рыбалку на вчерашнее место, но окунь куда-то ушел. Нам не верилось: как же так, вчера было изобилие, а сегодня пусто. Через некоторое время это недоразумение объяснилось. На блесну попалась щука, а еще через полчаса еще одна, такая приличная (фото 050). Пришлось повозиться, пока она оказалась на берегу. Как не хотелось еще половить, но необработанного улова скопилось многовато. Да и съесть такое количество рыбы для двоих – проблема. Под вечер показалось, что ветер стал слабее. Сидеть на одном месте было неинтересно, кроме того, бивак стоял на открытом месте и продувался всеми ветрами.

Короче, собрались в путь. Но проплыть удалось немного, 2 – 3 километра. Когда вышли из-за поворота на прямой участок, ветер показал нам, какой он слабый. Боролись с ним больше часа, выбились из сил, а реального продвижения вперед нет. Тут еще пошел небольшой дождь. Решили дальше не мучиться и искать место для ночевки. Нам повезло: на левом мысу – высокий стройный лиственничный лес, большой песчаный пляж. Высадились. Вскоре нашли местечко в ложбине, где ветра почти не было, и устроились на ночевку. Рядом на огромной лиственнице оказалось гнездо белохвостого орлана. Он явно не рад был появившимся соседям, и все летал и летал над нами. Из гнезда иногда слышался писк птенцов.

На этой стоянке была поймана еще одна щука. Решили ее тоже оставить, но так как с ней некогда было заниматься, бросили в стороне на берегу. Отварили в несколько приемов в шкуре всех окуней, потом поужинали, потом вспомнили о вновь пойманной щуке. Она спокойно лежала на берегу уже более трех часов. Смотрим, еще шевелит жабрами. Жалко ее стало, да и эксперимент решили провести. Отнесли к реке, опустили в воду. Постояла она у берега не больше минуты и вдруг медленно и размеренно поплыла вглубь по своим щучьим делам. Холод не дал высохнуть жабрам, только это объясняло ее удивительную живучесть.

На утро все так же холодно и ветрено, но нам на месте не сидится, отправились плавать. Танью на этом участке делает несколько петель, решили этим воспользоваться. Выбирали подветренный берег и крадучись, как партизаны, вдоль кустов пробирались до очередного поворота. Потом резко пересекали русло, чтобы нас не успело ветром снести назад, и опять крались вдоль берега. Пробовали движение бечевой. Но берега для этого не подходят, много нависающих кустов, болот, изрезанная береговая линия. Поэтому быстро отказались от такого способа передвижения.

На остановках кидали спиннинг. Прекрасно ловились окунь и щука (фото 056). Окуней отпускали в родную стихию, а щук оставляли. Так как температура воздуха была близка к 0°С, щуки лежали на катамаране, как в холодильнике. По мере необходимости отрезали от них куски, жарили. На перекусах шел отварной окунь. Одна сплошная рыбная диета. Свои продукты почти не расходовались. Надо отметить, что мясо щук Танью – настоящий деликатес. Непонятно, что вкуснее: щука или хариус. Наши волжские щуки по вкусу даже отдаленно не приближаются к ним.

В этот день чуть не случилась трагедия: случайно при забросе спиннинга с катамарана его выбросили в реку, а глубина в этом месте была такая, что дна не было видно. Хорошо, что это случилось недалеко от берега, и достаточно просто можно было вычислить ту точку, откуда был брошен спиннинг. Как мы переполошились: потерялась любимая игрушка. Пришлось вернуться по реке к предполагаемой точке. На запасную леску прицепили тройник, и (о, чудо!) с первого раза тройник зацепил леску спиннинга. Со всеми предосторожностями аккуратно подняли его. Радости не было предела. Больше на ходу ловить не пытались, боясь невосполнимой потери.

Надо отметить, что река Танью богата не только рыбой, но и всевозможной пернатой дичью. Чем шире становилась река, тем более многочисленными были стаи уток. Впервые здесь мы встретили угольно черных уток.

На следующий день плавание продолжалось. Танью стала шире, с берега на берег теперь запросто не переплывешь, но ветер стал тише, и вполне хватало прикрытия правого берега, вдоль которого мы в основном и плыли. По берегам была тундра, иногда мы гуляли по ней. Морошка цвела белым ковром. Воздух потеплел, мы начали потихоньку раздеваться, и жизнь стала казаться краше. Мы выжили в этом арктическом холоде, а это главное.

Вечером в 21 час (везде время по Москве) мы подошли к озеру Варчаты (Варчато). Поужинали и приняли решение переплывать его, не откладывая это удовольствие на завтра. Ветер к этому времени был средней силы, на озере боковой, а сзади нас догонял фронт облаков. Что он несет? Дождь или снег? Может завтра погода будет еще хуже. Что же нам застрять в этом болотистом открытом всем ветрам устье Танью17? Единственный минус: конец ходового дня, мы просто-напросто устали, но решили сделать попытку пересечь озеро. Будь что будет, вперед. Но прежде, чем принять это решение мы много думали, рассуждали, просчитывали разные варианты, в том числе и отступление.

Озеро Варчаты

20 – 21 июня 2005 г.

Тот, кто плавал на туристских судах по широким водным просторам, знает это ощущение: берег старта отдаляется, а берег финиша не приближается. Гребешь, гребешь и как будто стоишь на одном месте. О движении вперед приходится судить по перемещению пенки на воде или по другим косвенным признакам. Если редко смотреть на берег, то тоже можно заметить продвижение. А так как смотришь на него почти постоянно, то изменения в расстоянии как будто не происходит.

При движении по озеру за ориентир мы выбрали пятнышко белой крыши на противоположном берегу. Старались идти на достаточном отдалении от левого берега, вдоль которого наблюдалось изобилие мелей поросших травой, далеко выдающихся в озеро.

По мере отдаления от устья Танью волны на озере становились выше, многие с барашками. Возникла сильная боковая качка из-за бокового умеренного ветра. Грести приходилось одному, сидящему на наветренном борту, второй не мог и только выпрямлял катамаран; поэтому двигались вперед не с той скоростью, на которую рассчитывали. Гребец уставал, мы менялись местами и продолжали движение вперед. Волны нас, в общем-то, не пугали, так как мы много плавали под парусом на этом же катамаране по Куйбышевскому водохранилищу и были к ним привычны. Но все равно болтаться фактически ночью среди озера с ледяной водой и метровыми волнами не очень-то приятно. Вокруг никого, только редкие чайки летают. Одна из них зависла над катамараном в 2 – 3 метрах, глаза у нее от любопытства как два полтинника и такое удивление от увиденного, что словами не передать.

В какой-то момент мы почувствовали, что сил переплыть озеро Варчаты сегодня у нас не хватит и, отдавшись на волю ветра и волн, сложили весла. Вот теперь движение мы заметили: ветер и волны быстро тащили нас к берегу. В одном из отчетов мы читали, что левый берег озера можно рассматривать как место высадки в аварийной ситуации. А раз так, значит и нам он подойдет. Между прибрежными мелями были мелководные протоки. Эти же мели служат естественным препятствием для разгулявшихся волн. Стоит заплыть за первые зеленые островки, как все буйство стихии остается позади.

Нам повезло: в том месте, куда принесли нас волны и ветер, был глубокий ручей, впадающий в озеро. Мы поднялись немного вверх по нему, и в лесу в тишине встали на ночевку. Дров полно, на мху мягко, короче, благодать.

Проснулись, естественно, поздно. Да еще устроили банный день. На другом берегу Варчаты должны быть люди. Не хотелось выглядеть совсем уж безобразно, да и день впервые за последнюю неделю выдался по-настоящему теплый и располагал к банным процедурам. Немного подтянули связки на катамаране, его разболтало на волнах, а впереди еще половина озера. Сегодня оно миролюбивое: небольшой ветер, небольшие волны, солнце, и вода по цвету из свинцовой превратилась в голубую. От вчерашнего фронта не осталось ни следа.

Решили держаться и дальше левого берега, так как в продолжении нашей линии движения где-то там в углу должна вытекать из оз. Варчаты река Варчатывис. Проплыли мимо каменного острова – пупыря, оставшегося справа по борту. По мере приближения к противоположному берегу у нас стали возникать сомнения, где исток Варчатывис.

В одном отчете было сказано, что стройка базы отдыха расположена в истоке реки, хотя по карте получалось, что река явно левее базы, расположенной на мысу, крыши которой видны сразу от устья Танью. Правда, сначала мы не знали, что белое пятно, служившее нам определенный отрезок пути ориентиром, и есть крыша одного из домов базы отдыха (фото 059).

В общем, сомнения сбили нас с истинного пути вдоль берега, и мы взяли курс на левый край большого низкого острова, заросшего кустарником, расположенного напротив базы. Здесь сделали остановку. Хотелось просто походить по земле, отдохнуть, тем более, что 90% озера осталось позади.

Когда собрались отчалить, заметили, что к нам со стороны стройки мчится моторная лодка. Подождали ее. На ней оказались начальник строительства и прораб. Они были крайне удивлены, когда с берега заметили нас. Глазам своим не поверили, что в июне кто-то еще, кроме них, появился на озере. До туристского сезона еще далеко, никого не должно быть, а тут что-то плавает. Вот и примчались поглядеть на это чудо. Назвали нас первыми ласточками в этом сезоне и сказали, что озеро сегодня первый день как стало проходимо. Лед сошел недавно, а потом пошли шторма. До этого дня они даже на моторке не рисковали выйти на него.

Нас пригласили в гости, а нам очень хотелось позвонить домой, в Ульяновск, и сообщить, что у нас все в порядке. Мы находились примерно на середине маршрута. Они любезно подарили нам минуту на спутниковом телефоне. Но хлопоты оказались напрасны: сын трубку не взял, был на работе, а звонить кому-нибудь другому мы не стали. Попили чайку, побеседовали, попробовали маринованную щуку. От начальника строительства мы узнали, что во время прошедшего резкого похолодания температура воздуха на оз. Варчаты опустилась до 0 о С. Нас спрашивали, где спасались мы от этого холода, где останавливались, и как выжили. Недоверчиво слушали наш рассказ, что мы вдвоем за пять дней дошли до Пятиречья. Для них нормальным способом передвижения был вездеход. А чтобы пешком!... Ну, ребята, вы и даете.

Перед нашим отплытием строители предупредили по рации егеря Андрея, что к нему идут первые туристы. Проплыв вдоль берега пару километров до истока р. Варчатывис (Варчатовис), мы вошли в него. Кстати на берегу озера, недалеко от истока стоит новенькая беседка, относящаяся к базе, хорошо видимая с воды.

Река Варчатывис

21 – 22 июня 2005 г.

Исток р. Варчатывис широкий. То, что мы уже в реке, а не на озере понимаем, ощутив небольшое движение воды и облегчение гребли. Вскоре появился первый мелководный перекат, значит, точно, началась река. На правом берегу показался домик егеря. Мы медленно и как-то нерешительно подплыли к нему. Невольно возникали мысли, как встретит нас Андрей, хотя в Интернете о нем были только положительные отзывы. Когда до причала остались считанные метры, из дома появился хозяин. Мы аккуратно причалили и вышли на берег. После нескольких минут общения казалось, что знаешь этого человека всю жизнь.

Пробыли мы у Андрея часа два. Осмотрели его знаменитую коллекцию блесен, на данный момент изрядно поредевшую (фото 064). «В конце туристского сезона на стенде места свободного не будет от подарков туристов», - заверил Андрей. Мы тоже, следуя традиции, подарили ему пару блесен и несколько силиконовых приманок, чему он был рад, так как «силикон» редко кто в поход берет, а на него очень хорошо, по словам Андрея, ловится окунь. Он рассказал нам как получить великолепное филе из крупных окуней18 и жалел, что у нас не было достойного образца, чтобы на деле продемонстрировать нам свой метод разделки. Но мы его запомнили и в следующий раз обязательно попробуем.

От Андрея мы узнали, что в устье Варчатывиса стоят орнитологи, которых он завтра на моторке повезет на р. Кокпела, а может и выше вплоть до реки Тумбялава, как раз туда, куда дальше лежит наш маршрут. Еще он нас удивил и обрадовал сообщением того факта, что в группе орнитологов есть наша землячка, из Ульяновска, Алсу. Все-таки удивительно, за тысячи километров от дома, в безлюдном и диком краю вдруг встретить не просто человека, а своего земляка. Мир тесен. Андрей угостил нас тушенкой из щуки собственного приготовления и дал несколько банок в дорогу. Мы слабо посопротивлялись, так как наша первая водная часть маршрута должна была вскоре закончиться, а таскать в рюкзаке стеклянные банки, радость не велика. Но окончательно отказаться мы были не в силах, тушенка из щуки великолепна19.

Мы осмотрели домик Андрея, он затеял в нем ремонт, пользуясь соседством большой стройки. Рассказал также о туристах, проплывающих по Варчатывис. По его словам ежегодно более 150 человек посещают его. Бывают дни, когда проходит по 3 – 4 группы, и каждая группа утверждает, что на маршруте никого не видела и он первый человек, которого они встретили. В этом году счет туристам открыли мы.

Он предложил нам остаться у него на ночь, но мы не захотели и, хотя близился вечер, отправились в путь.

Река Варчатывис широкая с большим количеством глубоководных перекатов. Короче плавать по ней легко и просто (фото 067). Выплыв на середину, мы побросали весла, расслабились и просто отдыхали, любовались берегами, ели пожаренную и наваренную еще на Танью рыбу. Река сама несла нас. Когда все-таки нас прибивало к берегу, мы лениво выгребали на середину и опять бросали весла. Позднее, анализируя весь поход, мы поняли, что эти два часа на Варчатывис были часами исключительного отдыха и блаженства. Нам не хотелось ничего делать, даже рыбу ловить. С одной стороны полное безделье, с другой мы достаточно быстро продвигались вперед за счет мощного течения реки. На ночлег остановились, не доплыв до Войкара где-то километр. Не захотели вечером тревожить орнитологов, оставив встречу с ними на утро.

Эта ночевка запомнилась мне тем, что вечером две непуганые птицы летали между нами, задевая кончиками крыльев наши головы. Они занимались своими делами, не обращая на нас никакого внимания. И всю ночь на елке, под которой стояла наша палатка, пела птичка. Ее песня состояла всего из двух писклявых звуков. И так она мне надоела, что я не выдержала, вылезла из палатки и шишками отогнала подальше. Только улеглась и начала засыпать, певунья вернулась на облюбованную елку, и опять у меня над головой зазвенели две ноты. Так она и пела до нашего утреннего отплытия. И только, когда мы скрылись за поворотом, так надоевшие звуки стихли вдали.

Волок по Войкару и Кокпеле

22 июня 2005 г.

Минут 15 – 20 спокойного плавания последнего участка Варчатывиса и вот он – красавец Войкар. Иначе его не назовешь. Мы плыли в зеленовато - мутноватой воде Варчатывиса, и вдруг справа появился мощный сине-голубой поток (фото 068). Разница по цвету воды колоссальна. Мы и потом, в течение всего дня, не раз восхищались Войкаром. Здесь на стрелке рек заканчивался наш сплав и начинался волок вверх.

Метрах в ста от стрелки рек на левом берегу в глубине леса на полянке стояли палатки орнитологов. От воды их не видать, и мы могли бы проскочить мимо, но как раз на стрелке рек стоит деревянный дом, и около этого дома гулял с собакой Виктор, руководитель группы орнитологов. Естественно первой нас засекла собака и возвестила об этом событии всю округу. Вместе с Виктором мы поднялись к палаткам, познакомились с их обитателями, немного поговорили. Узнали, что эта группа (5 человек) входит в состав большой экспедиции, которая разбросана по многим местам Полярного Урала. Они изучают численность разных пород птиц, для этого делают радиальные выходы от базового лагеря в ближайшие ущелья. Как раз сегодня егерь Андрей должен был двоих забросить в устье реки Тумбялава, а троих на Лагорту (Лахорту). Мы передали им привет от Андрея и его заверения, что он обязательно к ним сегодня приедет и развезет по новым местам изучения птиц. Немного пообщались с Алсу, нашей землячкой. Девушка окончила второй курс биофака педуниверситета. По Интернету увидела объявление о наборе в экспедицию, послала свои данные, и ее пригласили участвовать. Удивительно!

Орнитологи спустились к реке специально посмотреть на наш катамаран и никак не могли поверить, что наше снаряжение для такого длительного похода умещается всего в двух рюкзаках, и мы не пользуемся никаким вспомогательным транспортом.

Они остались дожидаться Андрея с моторкой, а мы пошли вверх по Войкару, таща катамаран «корабликом». Течение на Войкаре достаточно сильное, и приходилось здорово упираться, особенно на единственном на Войкаре пороге20. Встречалось по пути достаточное количество галечных мелей, далеко выступающих в реку и образующих между собой глубоководные заливы. Приходилось пересекать их вброд, несмотря на холодную воду.

Левый берег Войкара, по которому мы осуществляли волок, более или менее пригоден к нему, хотя местами бечевник отсутствовал или желал лучшего. Часто встречались старые туристские стоянки. На песке были видны следы людей, наверно, орнитологов, следы оленя, собаки, волка. Погода радовала: солнечно, тепло, небольшой ветерок.

Не дойдя пару километров до впадения Лагорты, мы вдруг обнаружили, что оболочка катамарана «поймала камень». Срочно вытащили судно на берег, разгрузили его, перевернули и обомлели: обе наши новые оболочки протерты: одна стала как марля, а другая – с большой дырой, в которую забился булыжник, и тоже протерта на большую длину. Конечно, мы расстроились: впереди еще полпохода, предстоит не один километр волока и большой сплав по Европейской части. У нас, естественно, был ремнабор, но на дыры в полкатамарана длиной и шириной 20 – 30 см мы не рассчитывали. Что делать? Прикинули быстренько, каким снаряжением или одеждой можно пожертвовать ради спасения судна.

Наш катамаран имел тент, который с одной стороны придавал жесткость конструкции, с другой – добавлял комфортность плаванию. На нем всегда лежало что-то полезное, которое могло понадобиться в любую минуту. Например, бутылка с чаем, пакет с жареной рыбой, спиннинг и прочее. Тент был универсальным: широким мы пользовались, когда на этот катамаран ставили паруса на Волге, а узким – для сплава по рекам. Для этого мы просто зашивали лишнюю ширину в большую складку. Вот эта складка материала и выручила нас. Ее отрезали и из нее сделали заплаты на возникшие дыры (фото 069). Пока ремонтировался катамаран, приготовили обед.

В это время мимо нас прошла моторка Андрея с орнитологами вверх. Не успели мы закончить ремонт, как увидели его плывущего вниз, уже одного. Он на короткое время причалил к нам, поинтересовался как дела, не нужна ли помощь и сообщил, что высадил орнитологов у устья Погурея. Дальше довести он не смог из-за мощного переката: мотор не тянет. Глянули мы на мотор, а это «Джонсон», довольно мощная штука. И с тех пор на оставшемся отрезке волока, когда нам приходилось переплывать с берега на берег, можно было услышать шутливое: «Правый «Джонсон» - вперед!» или что-то подобное.

Вскоре после обеда мы добрались до устья Лагорты, изрядно при этом вымокнув. Чтобы попасть на Кокпеллу, нам удобнее было последний участок волока вести по правому берегу, а вдоль него был глубокий прижим, и сам берег не располагал к волоку: нависшие кусты, упавшие деревья и прочая «радость». Приходилось вести катамаран, заходя глубоко в воду.

Мокрые, но довольные, что закончился Войкар, мы немного отдохнули на оборудованной стоянке21, отжали одежду (фото 071) и вошли в Кокпелу. Ширина ее мало отличалась от Войкара, но глубина уменьшилась и, естественно, уменьшилась мощь потока. Вода в ней имела зеленоватый оттенок25. Волок по Кокпеле до устья Погурея прошел проще, чем по Войкару (фото 072). Встречались галечные отмели, галечные пляжи, иногда река разбивалась на рукава галечными островами, на которых гнездились чайки.

Теперь, после ремонта мы очень берегли катамаран, предпочитая самим залезать в воду, лишь бы он, родной, не коснулся дна, не зацепил случайно за камень.

В устье Погурея на правом берегу мы увидели сложенные в кучу вещи орнитологов, а их самих, как ни высматривали, не заметили. Перекат в устье Погурея был достаточно мощным. Глядя на этот стремительно несущийся поток воды, стало ясно, что «Джонсону» здесь пришлось бы туговато. Но мы не знаменитые «Джонсоны», а простые русские туристы. Сил лошадиных у нас гораздо меньше, но ума больше. Через полчаса перекат, остановивший Андрея, остался позади. Впереди после небольшого спокойного участка, опять мощный перекат, за которым мы увидели Виктора и Алсу. Они занимались ловлей хариуса. Чтобы встретиться с ними, нам пришлось сначала переправиться на левый берег, вдоль него протащить катамаран, потом переправиться на правый. Это был маневр для обхода переката. А таких маневров за день мы проделали множество.

Виктор сказал:

- Никогда не думал, что пешком с волоком так быстро можно ходить. Я думал, вы до устья Погурея будете 2 – 3 дня добираться и очень удивился, обогнав вас в обед перед устьем Лагорты.

Он подарил нам к ужину пару только что пойманных хариусов, сказав, что время позднее, и мы вряд ли успеем поймать кого-нибудь. Они остановились у той кучи вещей, что мы видели на берегу, и пожалели, что мы прошли мимо вверх и теперь не будет совместного вечера с беседами у костра. К реке Тумбялава (Тумболове) они собирались выйти через день и идти до нее пешком вдоль левого берега Кокпелы.

Виктор и Алсу ушли вниз к своим вещам, а мы внимательно осмотревшись, выбрали для стоянки левый берег. Опять переправились. Едва разгрузили катамаран, схватили спиннинг и к реке. Нас раззадорил факт удачной рыбалки Виктора. Да и от Пятиречья прошло уже несколько дней, и мы соскучились по охоте за хариусом. Побродив вдоль берега минут десять, мы нашли место, где они жили, и вскоре к первым двум присоединилось 7 – 8 штук наших. Опять до поздней ночи мы жарили и солили их. Понятие «поздний вечер» было условно, по часам. Незаходящее солнце позволяло растягивать ходовой день до бесконечности.

От Кокпелы азиат. до Кокпелы европейской

23 – 26 июня 2005 г.

За последние дни мы несколько раз обсуждали концовку маршрута. Первоначально предполагалось, что с Кокпелы мы свернем на реку Тумбялава и, поднявшись по ней, пересечем Уральский хребет, выйдем на реку Чигим-Харута и по ней, а далее по Харуте и Лемве спустимся к Усе и далее на станцию Абезь. Мы решили упростить концовку, так как не укладывались в запланированный график движения из-за вынужденных дневок во время похолодания на Пятиречье. Нас так же беспокоила снежная обстановка. Первоначальный маршрут проходил по узким ущельям, имеющим каньонные участки, да и дорог там по карте не просматривалось. А в конце похода мы немного устали и ломиться без дорог не хотелось.

На утро проснулись поздно. За ночь катамаран и вся намоченная при волоке одежда высохла. Этот факт подтолкнул нас к решению закончить волок и дальнейший путь проделывать пешком. Да и катамаран жалко рвать. Быстро и с удовольствием разобрали его, упаковали по походному рюкзаки, съели банку щучьей тушенки, закусили жареным хариусом и в путь.

Пошли вдоль левого берега, но уже через полчаса движения по прибрежной гальке путь преградили нависшие кусты. Лезть в воду не хотелось и мы, поднявшись на берег, пошли по тайге, выбирая более простой путь движения. Сделав пару ходок, спустились к воде, но там нас ждала все та же картина – нависшие кусты и прижимы. Опять поднялись вверх и вскоре набрели на старую заросшую вездеходную дорогу, которая шла вдоль берега в нужном нам направлении. Шагали по ней и радовались, что судьба к нам благосклонна. Вскоре вышли на хорошую наезженную «вездеходку», которая, видимо, шла из долины Погурея. Еще больше возликовали, так как дорога, какая бы она не была, это облегчение пути. Дорога ушла от реки, но мы, следя по карте и по местности за нашим передвижением, знали в любой момент конкретно, где мы находимся. Во время отдыха нас одолевали комары, но они были еще ленивые после холодов, и репелленты, которые мы взяли с собой, пока помогали.

Вездеходные дороги не очень уважают лес, они стремятся проходить по болотам, видно, там для вездеходов легче, ровнее, мягче, а широкие гусеницы не позволяют глубоко утонуть. А вот для нас, пешеходов, болотистые участки, порой, целое мучение. На болоте каждый вездеход едет своим путем, в результате, достаточно широкая полоса местности оказывается разбита, разворочена, превращена в месиво. Преодоление таких участков требует времени и сил. Это основное (не считая комаров и гнуса) препятствие при движении в тундре и лесотундре по вездеходным дорогам.

В определенный момент времени дорога вышла из тайги в лесотундру и повела нас по болотам к отдаленному теперь берегу Кокпеллы, который оказался высоким и сухим. Полюбовавшись на долину Кокпеллы с высоты (фото 073), бросили дорогу, спустились к реке и встали на обед. Пытались ловить хариуса, но безуспешно: на этом участке реки не было характерных мест, где он мог стоять.

После обеда вернулись на дорогу, и она повела нас верхним плато сухим путем в обход скалистых прижимов. Местами к этим прижимам примыкали массивные снежники, которые составляли целые поля (фото 076). Дорога была идеальна, шли мы очень быстро и радовались, что не пробираемся вдоль берега. Но через две ходки наша «вездеходка» спустилась к Кокпеле, наискосок перебралась на другой берег и скрылась в тайге в перпендикулярном по отношению к реке направлению. А это означало, что теперь нам не по пути.

Сначала мы попытались идти вдоль берега, но вскоре уперлись в скальный прижим. Обходить его по воде даже мысли не возникало, так как кругом тут и там громоздились снежники, ныряющие в воду. Мы полезли вверх. Достигнув высшей точки сопки, мы долго обозревали открывшиеся перед нами дали, долину Кокпелы с широко разлившимися многочисленными рукавами, участки тайги на правом берегу и лесотундры на левом. В итоге мы заметили дорогу, но до нее было 2 – 3 км по прямой, причем эта виртуальная прямая упиралась в яркую зелень болота, довольно обширного, и только за ним отдельными кусками просматривался вездеходный след.

Мы пошли к Кокпеле, забирая вправо, стараясь не спускаться вниз, держась возвышенных мест. С каждым метром путь становился труднее, так как приходилось продираться через заросли ивняка. Участки с ним были не очень большие, но обходить не хотелось, так как путь по карликовой березке на болотистом основании не намного легче. Изрядно устав, решили искать хоть какой-либо след вездехода. Повезло Володе, он наткнулся на старую-старую колею, когда-то, наверно, один раз тут проехал вездеход. Если смотреть вдаль, видны были две колеи, на которых березка была чуть пониже окружающей. Мы обрадовались и этому. Но через пару сотен метров след растаял. Мы опять брели напрямую, внимательно вглядываясь в каждую мелочь, ища след дороги. Нам опять повезло. Старый вездеходный след вскоре вывел нас на стационарную, наезженную дорогу на левом берегу Кокпелы, именно эта дорога была нарисована на карте.

Прошли по ней немного. Наступил вечер даже по нашему московскому времени, поэтому мы интенсивно искали место для ночевки. Вскоре заметили на берегу сооружение для копчения рыбы, пробились к нему через заросли березки и увидели хорошую стоянку. Естественно, первым делом спиннинг в руки и на проверку наличия хариуса. Недалеко от нашей стоянки был порог (кстати, о нем упоминается в некоторых отчетах, причем этот порог связывают с тайменем). Кокпела собирается в единое русло и мощной струей рвется вперед. Для ловли хариуса все условия: и скалки на берегах, и яма с обратным течением. Только брал он не очень активно, хотя мы меняли блесны, места заброса. Тем не менее, вскоре был выловлен хариус в количестве 7 – 8 штук. Примерно столько, чтобы получился целый котел жареной рыбы. Надо заметить, что последним был пойман самый крупный за поход экземпляр: обманули дурачка у самого берега (фото 078).

Утром, встав на теперь уже знакомую дорогу, отправились в путь. Просматривая карту этого участка, мы видели, что дорога уходит в сторону от реки и только через 10 км, обойдя узкую теснину Кокпелы, возвращается к ней. Решили ничего не выдумывать и следовать дороге, тем более в начале она шла сухим плоскогорьем, и мы продвигались достаточно быстро. Но, перевалив невысокий водораздел, дорога разделилась на три ветки, веером, уходящие в обширное болото и только далеко на горизонте едва виднелись редкие рощицы из лиственницы. Справа – большое озеро в топких берегах. Среди последних деревьев перед болотом спрятался балок. О том, что место обитаемое говорило большое количество пустой тары из-под водки.

На преодоление этого болота у нас ушло часа два (фото 079). Оно нас достаточно вымотало. Да и комарье постепенно набирало силу. Временами казалось, что болото никогда не кончится, и мы никогда не дойдем до той дороги, что за болотом лезет на боковой отрог. Трудно было найти сухое местечко для отдыха после ходки. Идешь – ползешь, давно пора посидеть, отдохнуть, а некуда рюкзак сбросить.

Когда, наконец, добрались до дороги, оказалось что вверх она ползет тоже по болоту. Еле-еле из последних сил поднялись на водораздел и у первого ручейка с облегчением сбросили рюкзаки. Надо сказать, что, несмотря на то, что полдня под ногами была сплошная вода, воды для питья не было. Было достаточно жарко, и к моменту нашей остановки жажда здорово нас измучила. Сделали перекус жареным хариусом и водой из ручейка. До сих пор вспоминаем тот перекус – по 13 кусков хариуса, это что-то! В принципе этот перекус дал нам силы и позволил дойти до Кокпелы. После получасового отдыха – опять в путь. Дорога вскоре опять нырнула в болото, но после перекуса мы отнеслись к нему лояльно и почти не заметили.

Вскоре дорога опять полезла на боковой хребет, и мы попали в каменистую пустыню. Нам это не понравилось. Судя по карте, дорога должна была спуститься к озеру, а не ползти вверх. Что-то здесь не так. Провели получасовую разведку, после которой напрямую по боковым склонам спустились к озерку. Вдоль него шла старая полузаросшая «вездеходка», зато она соответствовала карте. Как потом мы поняли, дорога, заведшая нас на боковой каменистый хребет – новая, идет в обход озера, а в итоге, как и наша, спускается к Кокпеле.

По первоначальным планам у этого озера мы должны были пообедать, но места для отдыха практически не было: берега заболочены, сухих веток не видели. В отдалении стояло несколько лиственниц, но идти к ним по болоту не захотели. В итоге так и дошли до Кокпелы. К этому времени жажда нас так замучила, что после первой кружки воды был еще и котелок с « Yupi ». Опустошили его моментально и только после этого заметили, что место для обеда не очень хорошее: кочки, между ними вода, дров мало. Опять запаковали рюкзаки и подались по дороге. Через полчаса хода выбрали сухой обрывистый пригорок со старым кострищем. Дрова в виде отдельных сухих веточек были разбросаны поблизости. Попытки поймать хариуса не увенчались успехом.

После обеда по дороге, которая после отличного по проходимости первого отрезка, опять подалась в болото, к вечеру вышли практически на границу леса. Нашли старую стоянку на ручье, впадающем в Кокпелу, и не далеко от нее поставили свою палатку. Эту стоянку мы для себя назвали «На медвежьих следах», так как на земле поверх следов оленей были четкие следы медведицы и медвежонка.

В последствии этот ходовой день мы отнесли к трем самым тяжелым, как впрочем, и следующий.

Утром пошли дальше. Карта гласила: дорога идет на перевал Кокпельский, а потом спускается к Кокпеле европейской и идет вдоль нее сквозь Самсоновы горы вплоть до леса, который отстоит от хребта на 40 – 50 км. То есть нам предстояло пройти большой безлесный отрезок пути, пока представится возможность построить катамаран. Именно этот факт, что до леса далеко, за один день пешком не дойдешь, был фактором преткновения, когда мы меняли концовку маршрута.

Вездеходная дорога шла по своим законам, обходя все сухие и скальные места, стараясь идти по травянистым склонам и болотам. Следуя дороге, мы проходили один приток за другим. Сколько было переправ, вспомнить трудно, но не меньше десятка до перевала (фото 087). Надо отметить большое количество золотого корня в долине Кокпелы, особенно на ручье Перевальном. Иногда он рос так густо, что ступить некуда было, точнее он только всходил, и мы представляли, какое буйство цвета будет через месяц – полтора.

Перевал представляет собой широкое и длинное плато. И только по направлению движения воды в ручье понимаешь, что перевал остался позади. Когда мы это поняли, то остановились на обед и отдых.

Обошлись сухим перекусом, хотя, если постараться, то можно было бы и приготовить. Но нам было лень. Отдыхали два часа. Большая часть запланированного на сегодня маршрута осталась позади. Нам предстоял (как гласила карта, которая до сих пор нас не подводила) спуск по дороге вдоль Кокпелы, то есть встать на ночлег мы могли в любом месте, где есть кусты, а значит и топливо.

Вместе с дорогой мы поднялись на боковой отрог с останцами причудливой формы (фото 091), а Кокпела осталась левее, прорезая этот же отрог узкой щелью. С верхушки отрога открывалась обширная панорама. Прямо перед нами на горизонте высились пологие и безлесные Самсоновы горы. Пространство до них – тундра. Где-то там под Самсоновыми горами угадывалось русло Кокпелы. Мы проследили глазами за ее плавным поворотом направо. Далеко впереди слева тянулась ниточка дороги, взбиравшейся на Самсоновы горы. Может нам туда? Но мы стояли на дороге, и до сих пор она была для нас нитью Ариадны. Куда повернет, туда и мы, лишь бы в нужном для нас направлении.

Дорога, спустившись с отрога, стала потихоньку поворачивать вправо, вдоль хребта. Но мы на это не обратили внимания: на карте26 она идет вдоль Кокпелы, значит, скоро она свернет влево – вниз. Вместе с дорогой мы пересекли один приток Кокпелы27 и начали приближаться ко второму. Дорога так и шла вдоль хребта по оленьим пастбищам, и впереди на видимых участках она также просматривалась. В какой – то момент времени Володя сказал:

- Стоп! Кажется, эта дорога так и будет идти под горами и через 8 – 9 дней мы выйдем на станцию Полярный Урал, откуда стартовали. Продуктов у нас осталось на половину этого срока. Эта дорога проложена для оленеводов, а им вниз спускаться не надо.

Мы остановились, уселись. Опять достали карту.

- Может, развилка была?

- Может, и была, но мы ее не заметили. Не возвращаться же опять на хребет и искать развилку?

Вот здесь мы сидим, вон Кокпелла, вдоль нее идет дорога, четко видно. Между нами только тундра, все просматривается, непреодолимых препятствий нет. Может, рискнем и пойдем напрямую? Тут вниз под горочку.

- А та полоска на краю горизонта точно Кокпела?

- Другой реки здесь нет, а вдоль нее дорога и на карте прорисована и глазом видна.

- Решили, идем вниз, к реке. Скоро вечер, вон солнце уже покатилось к горизонту, пора отдыхать. Дойдем до Кокпелы и на ночевку встанем.

Мы решительно повернулись к Уральскому хребту спиной и зашагали по траве с небольшим наклоном вниз.

- А жалеть не будем?

- Есть еще предложения и варианты? Кажется, этот самый простой и верный. Скоро дойдем до реки. Вперед!

Через сотню-другую метров трава сменилась чахлыми и редкими кустиками карликовой березки, но с каждым шагом вниз кусты становились выше, гуще. А потом березка сменилась ивняком. И вот тут мы поняли, почему тундра считается трудно проходимой местностью (фото 092). Представьте картину: под ногами кочкастое болото, кочки разной высоты, до полуметра, между ними вода, топь. Все это вместе заросло густым ивняком выше человеческого роста, прохода между кустами практически нет. Приходится ломиться, наваливаясь всем телом. Суровый климат превратил ветки в упругие, как будто железные, прутья. Выбору пути очень мешало низкое, но яркое вечернее солнце, бьющее прямо в глаза. А вокруг нас вой, гул миллионов комаров. Мазаться репеллентами за день надоело, кожу всю щиплет и саднит, да и помогает эта химия на 10 – 15 минут, затем все смывается потом. Зеленые китайские накомарники раздражают зрение, и видно через них плохо. Панамки у них тонкие, комары прокусывают их только так. Пот заливает глаза. Снимаешь накомарник, проветришься, потом комаров из накомарника не выгонишь. Благо из накомарника они рвутся наружу и не кусаются, но все равно столпотворение и писк внутри раздражает.

Чтобы заметить продвижение по тундре и не отклониться далеко в сторону от прямой, намечали определенные ориентиры. Чаще всего это был отдельный куст, чем-то отличающийся от сотен окружающих. Только так и можно было заметить движение, потому что река как будто не приближалась. Был момент, когда показалось, что сил больше нет, что легче умереть, чем двигаться дальше. Бродили мысли типа, что в случае чего, здесь в центре тундры нас никто никогда не найдет, может, случайно только медведь наткнется. Страшно хотелось пить, а текущей воды нигде заметно не было, только стоячая болотная. Чем меньше оставалось сил, тем больше поднималась злость на эту тундру, и эта злость была движущей силой, которая раз за разом поднимала нас с кочки и бросала на борьбу с кустами. Однажды удалось попить из маленького ручейка, стало чуть легче. Под конец шли как зомби, почти не отдыхая, стало как-то все равно, эмоции все угасли, желания умерли.

Забрели в какой-то лог. Кусты в нем росли редко, и движение явно ускорилось. Потом мы заметили, что по берегам этого лога, исчезла высокая растительность. Вылезли наверх и глазам своим не поверили: ровный как стол, сухой лужок. А впереди в 50 метрах – высокие, метра по три, густые кусты ивняка. Такой высокий ивняк мог быть только прибрежным, за ним Кокпела. Без эмоций (на них не было сил) подошли к реке, сходу переправились на остров (там ветерок и меньше гнуса) и расположились на ночлег. На этом островке (фото 94) было старое-старое кострище, это как-то ободрило, мы не одни, здесь тоже бывают люди.

Уже дома мы выяснили, что наш бросок через тундру был длиною всего 4 км, а шли мы его 4 часа.

Утром мы, уверенные в том, что на левом берегу нас ждет дорога, быстро собрались, проломились через прибрежные кусты и вылезли на мшистое брусничное болото. Отошли метров 100 от реки – дороги нет. Сбросили рюкзаки и сделали разведку. Я с тоской наблюдала, как фигура Володи уменьшается вдали. Когда она превратилась в точку и стала почти неразличимой, я просигналила ему, что пора возвращаться. И так ясно: дороги, обозначенной на карте, нет. Уже позже, размышляя, что же мы приняли за дорогу, хорошо видимую из-под хребта, пришли к выводу, что это была кромка более высокого левого берега. Заходящее низкое солнце создавало тень, а издалека нам казалось, что это вездеходный след повторяет изгибы русла реки, тем более, что мы хотели увидеть там дорогу.

Что же, видно, придется идти тундрой до леса. Опыт уже приобрели вчера. Зашагали по левому берегу вдоль реки. На мшистых кочках даже нашли следы человека, видно, не так давно здесь прошел Хант – пастух. Пройдя примерно с полкилометра, уперлись в стену ивняка, на подобие того, что измотал нас накануне. По нему прошли немного, не более 30 – 50 м, как дружно пришли к решению, что по тундре до леса нам не дойти, да и сроки окончания похода поджимают. Одно спасение – река, а на реке – катамаран. Два «но» против: река очень мелкая, а для каркаса есть только сильно искривленные кусты.

Пока пробивались через заросли к воде, продумывали варианты постройки катамарана из имеющихся на данный момент стройматериалов. О том, что у нас может что-то не получиться, даже мысли не было. Этот вариант даже не рассматривался. Выбраться из тундры мог помочь только катамаран, а это значит, что мы его построим. И когда сквозь кусты заблестела вода, мы были полны решимости и планов.

Река Кокпела

26 - 29 июня 2005 г.

Единственно возможное место стапеля – это остров. На нем много открытого пространства для строительства, и ветерок гуляет, отпугивая гнус. Были обследованы все высокие ближайшие кусты на предмет ровных ветвей. Их обнаружено не было, поэтому для каркаса было в итоге срублено то, что подходило по толщине (фото 100). Для стрингеров связывали тонкими концами две ветви, используя для связки фал от чалки. Потихоньку из груды нарубленного мусора вырисовывался каркас. Когда привязывали его к гондолам, смеялись и вздыхали одновременно. Радовались, что катамаран все-таки получается, и печалились, глядя на эту каракатицу: на таком безобразии мы еще никогда не плавали (фото 101). Перед отплытием пообедали, переждали небольшой дождик и отправились в путь к новым приключениям.

Река Кокпела в верховьях мелководна, вдобавок разбивается на многочисленные рукава (фото 103), одним руслом течет только, когда прорезает Самсоновы горы. Из-за мелководности приходилось внимательно глядеть за руслом и вовремя спрыгивать в воду, когда катамаран касался дна. Но мы были очень рады этому плаванию. Это было реальное продвижение вперед, достаточно быстрое по сравнению с «пешеходкой» и гораздо более легкое физически, да и гнус на воде практически не мешал.

На технических перерывах пытались ловить хариуса, но безуспешно, высаживались в красивых местах, фотографировали весеннюю начинающую цвести тундру (фото 104, 105). В прорыве Самсоновых гор на берегах Кокпеллы лежал снег. Вечером долго подбирали подходящий остров для ночевки. Когда, наконец, окончательно высадились и разгрузили катамаран, для проверки перевернули его вверх дном. На одной из оболочек была обнаружена дыра большой величины, из которой буквально торчала гондола. Как мы ее не повредили на бесконечных отмелях, не понятно. Дыра нас не удивила, так как мы знали об обширных потертостях оболочек. Оставили ремонт на утро, решив, что на сегодня всяких событий для нас хватит.

Утром сразу взялись за починку оболочек. Ремонтировать пришлось в палатке, так как снаружи зверствовали комары. В палатке было неимоверно душно и жарко, солнце накалило ее.

К 11 часам закончили ремонт, собрали катамаран, вещи, только палатку не стали сворачивать на время завтрака, так как погода вдруг начала портиться: небо затянули облака, Уральский хребет исчез из видимости, в разных местах из туч шли дожди, резко похолодало. Решили немного переждать. Залезли в палатку и прилегли на собранные вещи. Заснули. Иногда просыпались, слушали монотонный шум дождя или бросали беглый взгляд на низко несущиеся тучи. Плавать в такую погоду не хотелось, мы желали спать и только слать. Видно, накопилась усталость за последние нелегкие дни. В итоге мы проспали подряд 18 часов и только на следующий день в шесть утра мы посчитали погоду пригодной для плавания.

Кокпела все так же разливалась многочисленными рукавами, но воды в них было чуть побольше, несколько небольших притоков внесли свою лепту. На второй день плавания мы только один раз выскакивали в воду, хотя морально были готовы делать это постоянно, так как в принципе ремонтировать оболочку катамарана было уже практически нечем. И мы берегли его как зеницу ока.

Из-за сильной корявости стройматериалов, использованных на раму, сидеть на катамаране было не очень удобно, приходилось приспосабливаться к очень низкой посадке, и к неизбежному сползанию вбок, которое провоцировал кривой каркас. Но на эти мелкие неудобства мы почти не обращали внимания, главное – мы плыли и с каждой минутой приближались к заветному лесу, который мы видели на горизонте, когда поднимались на берег.

Сразу после впадения Тумбялавы (европейской) (фото 115) на Кокпеле был, пожалуй, самый серьезный и практически единственный порог. Река резко сузилась после левого поворота и мощной единой струей била в противоположный берег, который нависал над водой высоким снежным карнизом. Пришлось еще в пороге развернуть катамаран в нужном направлении, чтобы вовремя выскочить из струи, которая затягивала под снежный карниз (фото 116).

Делали несколько попыток ловить хариуса, но безуспешно. Наверно, сюда, вверх, он поднимается позднее. То, что рыба в реке есть, говорили коптильни на берегах. Обедали мы уже на границе леса, а вскоре после обеда у одной из первых березовых рощ за три часа мы переделали каркас катамарана. С каким наслаждением мы уселись на обновленный катамаран, как на нем было высоко и удобно. Плыли и балдели. Потом пошел кратковременный дождь, но нам не хотелось на берег, и мы продолжили плавание. А когда из-за частой сетки дождя мы чуть не вписались в большой, одиноко торчащий камень на середине реки, поняли, пора причаливать.

Эта стоянка получила название «Английский парк». Ровный берег с аккуратными лужайками, образованными ровными, словно подстриженными кустами, а ели и березки выглядели так, будто за ними ухаживали руки искусных садоводов. Красиво и для тайги очень необычно (фото 117).

Следующий день – был днем выхода к людям, хотя с утра ничего не предвещало этого. Мы спокойно плыли, любовались открывающимися пейзажами, умеренно гребли, так как течение позволяло особенно не упираться, и вдруг в 10 утра заметили на берегу первую моторку. Хозяина рядом видно не было. На противоположном берегу был перспективный по внешнему виду приток. Мы попробовали и с ходу поймали первого крупного хариуса, но, к сожалению, он оказался единственным. Проплыв километр – другой вниз заметили на галечном берегу склад рыбака: бидоны, мешки, коптильня. Здесь на реке был крупный перекат, а у противоположного крутого берега впадал маленький приток. Место показалось нам перспективным. Здесь за 1,5 часа мы надергали разнокалиберных хариусов. Забегая вперед, можно сказать, это была практически единственная удачная рыбалка в конце похода (фото 121). После обеда мы дошли до Паги, и чистая голубая вода Кокпелы смешалась с мутновато-зеленоватой водой Паги.

Реки Пага, Лемва, Уса

29 июня – 1 июля 2005 г.

Река стала широкой. На берегах мы замечали моторки, рыбаков, костры, на воде тоже видели лодки. Все с усердием ловили рыбу, но нам рыбалка здесь, в Европе, не понравилась: нет того изобилия, как в Азии, и азарта нет.

На Паге много перекатов, есть интересные. Нам запомнился один: узкое русло, образованное галечными отмелями со стремительным течением и очень глубокое. Пронеслись по нему как курьерский поезд. В целом плесов почти нет, поэтому сплав по Паге прошел достаточно быстро, и к вечеру мы вошли в Лемву, широкую и мощную. На ночевку встали на левом берегу . Вечером ловили мелкого хариуса. В воде его плескалось множество, а ловился неохотно. Здесь на Лемве был интересный восход: лучи солнца веером прорезали небо (фото 125).

Следующий день был последним полноценным походным днем. Широкая Лемва спокойно несла нас мимо своих берегов. Погода была чудесная, легкий ветерок, белые облачка на небе. По карте мы следили за своим продвижением к цивилизации. Около 10 часов утра проплыли мимо первого населенного пункта Епа, но не высаживались и магазин искать не пошли. Продуктов у нас было еще достаточно, и посещать магазин не было никакой необходимости и желания. После поселка правый берег Лемвы отличался большими и протяженными галечными отмелями, очень похожими друг на друга. Иногда даже создавалось впечатление, что здесь мы уже проплывали.

Ближе к обеду сзади нас сформировалась дождевая туча. Мы все гадали, догонит ли она нас, пересекутся ли наши маршруты. Эта туча сопровождала нас до самого вечера. К ней как магнитом притягивались легкие облачка и без конца подпитывали ее. Дождь из тучи не прекращался. Двигалась она медленно, но постепенно догоняла нас.

Во время обеда постарались принять цивилизованный вид: помылись в реке, не обращая внимания на беснующихся комаров.

На реке часто стали встречаться рыболовы, ловящие рыбу исключительно на «кораблик».

В месте впадения в Лемву Юньяхи (Юньяги) образовалось большое озеро, берега которого угадывались где-то на горизонте. Чтобы не промахнуться и остаться в Лемве, надо держаться левого берега с характерной огромной и высокой галечной отмелью. Именно в этом месте мы почти соприкоснулись с тучей. Пришлось часок погулять по отмели, пропуская ее вперед. Нам от тучи достался только сильный ветер, который дул навстречу и затруднял определение направления течения реки.

Ближе к вечеру вошли в Усу. Отсюда уже видна вышка ретрансляции в Абези. Перед поселком Уса разбивается на две протоки, образуя десятикилометровый остров. Все моторки шли левой протокой, хотя по карте короче правая. Мы тоже пошли левой. На этом острове у нас был последний бивак, хотя можно было доплыть до Абези. Мы рассудили так: катамаран перед отъездом должен высохнуть, а сохнуть ему лучше на солнце, а не ночью. И неизвестно, где там, в поселке, можно ночевать, а на острове мы еще хозяева сами себе.

Туча вылила на остров тонны воды, вся растительность и возможные дрова были промочены насквозь. Я сижу у лениво горящего костра на берегу реки Уса и смотрю на плавно текущую воду с многочисленными всплесками мелкого хариуса. До поселка Абезь осталось около восьми километров. Завтра окончится наш поход, и мы выйдем к людям. Это наш последний вечер на Полярном Урале. Перед мысленным взором, как в кино, пробегают дни, километры, эпизоды еще неоконченного похода. Неужели это было с нами? Я ловлю себя на том, что начинаю сочинять отчет. В голове вспыхивают отдельные фразы, целые абзацы.

Подходит Володя, и мы вдруг с жаром начинаем обсуждать будущий поход в этом районе. Перебираем места, в которых нам не удалось побывать, составляем одну нитку похода, другую. Никогда за тридцатилетний походный стаж мы вот так сразу не собирались в будущий поход, не успев закончить предыдущий.

Утром доплыли до станции, собрались, до станции минут 15-20 хода. В поселке Абезь есть магазины, почта, но телефонной связи с Большой Землей нет, даже сотовой.

В 17 часов нас уже увозил поезд Воркута – Адлер.

...В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы, просто некуда деться...

В.С.Высоцкий

Всего за 23 ходовых дня (из них 3 дневки) нами пройдено 424,3 км из них:
пешком - 187.8 км - 9 дней;
подъем бечевой против течения – 15,4 км - 1 день;
сплав и переход через озеро – 241,1 км - 10 дней.

Итоги и рекомендации

По району путешествия:

Если у вас цель – рыбная ловля, то нужно идти в азиатскую часть. В июне месяце рыбалка там великолепная и практически повсеместная. Лес на азиатской стороне Урала (лиственницы) расположен ближе к горам, чем на европейской. Рыбалка на европейской стороне гораздо хуже, да и ловится только хариус. Эстетически красив район Пайера. В июне он смотрится сурово.

По реке Кокпеле (европейской) можем сказать следующее:

- хороший лес, нужный для постройки катамарана далеко от гор, в верховьях реки вдоль берегов растет ивняк, затрудняющий движение вдоль берегов;

- с Кокпельского перевала нет дороги вниз по долине Кокпелы (как указано на картах), кругом труднопроходимая тундра (дорога идет по европейской стороне вдоль Уральского хребта, не спускаясь вниз);

- река Кокпела в верховьях разбивается на множество проток, которые мелкие даже в июне месяце.

Поэтому мы не рекомендуем сплавляться вниз по европейской Кокпеле.

По маршруту:

Нам не удалось пройти запланированный маршрут. Оказалось, что мы попали в межсезонье. В горах происходило массовое таяние снега, реки в верховьях начали освобождаться ото льда. Переправы через них представляли определенную сложность. Снег в горах лежал очень низко. Поэтому мы упростили маршрут, пройдя на Пятиречье частично по стандартному маршруту. Наш вариант начала похода нам кажется достаточно интересным и логичным.

По времени путешествия:

Погода в июне месяце на Полярном Урале неплохая. Но, теплые, и даже жаркие дни, могут смениться резким похолоданием. У нас в районе Пятиречья такое похолодание длилось несколько дней. В июне месяце мало дождей. Но в это время еще не везде стаял снег. А он сильно затрудняет движение в период своего таяния. Июнь месяц на Полярном Урале – это весна. Начинают распускаться почки, появляются листочки, цветы. Если вы идете за ягодами и грибами, то это не ваш месяц. Совсем другое дело, если вы идете в поход ради рыбалки или преследуете спортивные цели.

По питанию:

Мы брали (кроме сахара) продуктов на 16 дней, при запланированном времени похода 20 дней. При наличии рыбы это себя полностью оправдало. Даже остались продукты. Мы не брали примус. Считаем, что на невысоких перевалах можно приготовить на полярной березке или сделать сухой перекус.

По личному снаряжению:

Мы шли в невысоких резиновых сапогах, на ноги наматывались портянки. Это себя оправдало в полной мере. Воды было предостаточно. Броды, как правило, были выше уровня сапог. Конечно, болотные сапоги были бы комфортнее, но кроме переправ мы еще и ходили. А идти в легкой обуви несравненно легче, чем в тяжелой.

Из личного снаряжения не использовались только запасные портянки. Остальное все использовалось, и было достаточно для прохождения маршрута. Мы взяли один комплект телескопических палок на двоих. Нам их хватило. В некоторых отчетах в качестве основной обуви предлагают использовать горные ботинки. Но ведь они тяжелее, легче промокают и труднее сохнут. Для походов, аналогичных нашему, их применять нецелесообразно.

По общественному снаряжению:

Сковорода себя полностью оправдала.

По катамарану нужно сказать следующее: мы использовали четырехместный пятиметровый катамаран и не пожалели, что не взяли маленький двухместный. Реки в этом районе широкие и мощные, озера большие. На большом катамаране мы всегда были сухими от воды снизу, да и его размеры вселяли в нас уверенность в его надежности, тем более что мы не брали спасжилеты в целях экономии веса. Но необходимо остановиться на материале оболочек катамарана. Нижняя часть оболочек было новой и сшита из ткани типа «Оксфорд». Но, уже к середине похода оболочки протерлись и требовали ремонта. Раньше у нас были оболочки из авизента, и они были гораздо прочнее.

Мы брали с собой цифровой 4-мегапиксельный фотоаппарат «Минолта S 414». Фотографии получились прекрасного качества. Замечания по питанию: На память 512 мБ (а это примерно 260 кадров в размере 2200 х 1800 точек и сохранении в JPEG м максимальном качестве) требуется 3 комплекта аккумуляторов емкостью примерно по 2000 мА-час. При этом можно не экономить на ЗУМе, автофокусе и просмотре на дисплее сделанных фотографий. Естественно, аккумуляторы заряжаются непосредственно перед походом и герметично с помощью полиэтилена и скотча упаковываются. Применять батарейки бессмысленно. Так, даже широко разрекламированного Дюраселла хватает всего на 15 – 20 кадров.

По рыбной ловле:

Мы ловили только на спиннинг хариуса, окуня и щуку. На хариуса лучше всего зарекомендовала себя серебристая узкая вращающая блесна № 2 («Мюран»). Для удобства заброса применяли леску 0,26 без груза. Необходимо отметить, что хариус также брал на желтые и на красные вращалки №2 и даже №3. Иное дело при ловле щуки. Здесь, часто даже лески 0,3 (прочностью 10 кг) было недостаточно. Рекомендуем применять плетенку. Щука и окунь брали на любые вращающие блесны (для щуки лучше максимально крупные или двойные). Необходимости применять силиконовых приманок не было никакой. Хотя, по словам егеря Андрея, они эффективнее блесен при ловле окуня (щука их сразу приводит в негодность).

Кстати по местам ловли: хариуса много в Пятиречье (мы ловили в низовье Бурхойлы), в азиатской Кокпеле. Щуки и окуня полно в Танью. На европейской стороне ловится только хариус, да и его количество на порядок меньше, чем в азиатской.

В реках на азиатской стороне видели нехищных рыб. Но их не ловили и ничего не можем посоветовать по ловле сиговых рыб. Рекомендуем за советом обратиться к егерю Андрею, он может продать и червяков для насадки. Кстати червяки прекрасная насадка при ловле хариуса, на них клев в течение всего сезона. В начале лета хариус активно клюет также на мушки, ближе к осени этот клев ухудшается.

По картографическому материалу:

Лучшими, из имеющихся у нас по Полярному Уралу, мы считаем карты – двухкилометровки. Они созданы на основе километровок, но на них больше дорог соответствует местности. Километровки слишком старые и никаких преимуществ перед двухкилометровками не имеют. Дорог, обозначенных на километровках, как правило, сейчас не существует.

По вопросу о комарах:

В начале июня комаров на Полярном Урале нет. Комары появляются после стаивания снега, обычно к середине месяца. Причем, если погода хорошая, то количество комаров удваивается каждый день. Комары активны круглые сутки, так как стоит полярный день. Применять накомарник не всегда удобно. В нем душно и через него плохо видно29. Приходится применять репелленты. Мы применяли простейшие отечественные. Их эффективность была невысока. ДЭТА защищает чуть лучше ДМФ. Рекомендуем испытать другие репелленты, в том числе и в аэрозольной упаковке. Палатка должна полностью препятствовать попаданию комаров внутрь.

По транспорту:

Поезд № 391 Челябинск – Москва. Отравление из Ульяновска в 20.50. Прибытие в Москву в 14.00. Стоимость плацкартного билета со всеми сборами 437 р.

Поезд № 210 Москва – Лабытнанги. Отравление в 19.20 по нечетным дням. Прибытие в Харп Северное Сияние в 15.40 через день. Стоимость плацкартного билета со всеми сборами 1050 р. Поезд до Инты фактически идет как скорый, затем делает остановки почти на всех станциях, в том числе Полярный Урал, Полярный и т. д.

По четным дням в Лабытнанги отправлялся фирменный поезд «Полярная стрела». Проезд в нем по стоимости сравним с полетом на самолете.

Обратно возвращались на поезде Воркута – Адлер до Саранска. Ехали «официальными зайцами». Из Саранска без проблем на автобусе до Ульяновска. Стоимость билета около 100 р.

Рекомендовать пассажирский поезд Адлер – Воркута для подъезда мы не можем, так как в Саранске он проходящий и есть проблемы с предварительной покупкой на него билетов. Тем более, что в Сейде предстоит пересадка на другой поезд (идущий на Лабытнанги), все это сводит на нет преимущество более короткого пути, тем более что поезд № 210 идет как скорый.

По финансовым затратам:

Сам поход нам обошелся примерно в 4000 рублей на человека. При этом не учитывались затраты на приобретение снаряжения.

Приложение

Общественное снаряжение

Наименование		Кол-во	Вес, кг	Примечание
Палатка «Бродяга» фирмы «Areal»	Палатка внутренняя	1	1,06
	Тент палатки	1	0,97
	Стойки палатки	комплект	0,72
Котловый набор	Кастрюля 2,5 л	1	0,79	В п/э пакете + каждая кастрюля в п/э пакете
	Кастрюля 3,5 л	1
	Половник	1
	Трос к костру	1
Сковорода алюм.		1	0,36	+ консервооткрыватель старый
Пила		1	0,14	Обмотана тканью с резинкой
Рыбацкий набор	Спиннинг	1	0,91
	Рыболовные принадл.	комплект
Катамаран	Оболочки	2	2,01	Общий вес катамарана – 9,41 Веревки для вязки диаметром 3 мм,
	Гондолы внутренние	2	4,84
	Тент капроновый	1	0,42
	Лопасти, трубки	комплект	0,47
	Насос - лягушка	1	0,67
	Веревки для вязки	комплект	0,52
	Клапана, скобы	комплект	0,28
	Трос тяговый	1	0,20
Фотоаппарат цифровой	Минолта S 414	1	1,00	В сумке, запасной комплект аккумуляторов -1 шт., запасной комплект батареек – 2 шт
	Штатив - струбцина	1
	Аккумуляторы, батарейки	комплект
ремнабор		комплект	0,20
аптечка	Набор медикаментов	комплект	0,50
	репеллент	4
карты		комплект	0,08
КЛМН	кружка	2 комплекта	0,52	В капроновом мешке
	ложка
	миска
	нож
Сигареты		25 пачек	0,40
Спички		10 пачек	0,10
	мыло	1	0,18
	шампунь	2		одноразовый
гермоупаковки		2	0,50
Мешки п/э
Всего:			17,82

Личное снаряжение

Наименование	Вес, кг		Примечание
	Для Веры	Для Володи
Рюкзак	1,09	1,50
Спальник	1,44	1,44
Коврики	0,20	0,20	Размер 80 х 40 см
Накомарник	0,05	0,05
Шапочка теплая	0,11	0,09
Футболка	0,15	0,13
Тельняшка	0,24	0,24	У Веры - водолазка
Тонкий свитер	0,21	0,24	У Володи теплая (с начесом) тельняшка
Толстый свитер	0,79	0,52
Анорака тонкая	0,24	0,17
Анорака брезентовая	0,55	0,61
Влагозащитный костюм	0,25	0,28	Анорака и брюки из тентовой палаточной ткани
Трусы запасные	0,04	0,06
Гамаши п/ш	0,21	0,32
Спортивные брюки	0,30	0,33
Трико	0,20	-
Брюки брезентовые	0,33	0,35
Носки простые	0,04	0,06
Носки запасные	0,04	-
Носки шерстяные	0,10	0,17
Портянки	0,14	0,16
Портянки запасные	0,14	0,16
Кроссовки	0,55	0,50
Сапоги резиновые	1,12	1,63	С пенополиэтиленовой стелькой
Перчатки х/б	0,10	0,10	2 пары
Паспорт	0,04	0,04
Бритва	-	0,05	2 одноразовых станка
Палки телескопические	0,47	-
Общий вес	9,10	9,21

Продукты
Из расчета на 2 человека

Наименование		Кол-во	Вес с тарой, кг	Стоимость	Примечание
Обеды
Суп в пачках	гороховый	8	2,15	197-90
	вермишелевый	10
	рисовый	6
	борщ	4
	рассольник	4
Вермишель мелкая		2 х 0,5 литра	0,84	11-20
Завтраки - ужины
Гречка		4 х 0,5 литра	1,68	22-10	4 х 2 = 8 готовок
Рис		3 х 0,6 литра	1,85	30-90	3 х 3 = 9 готовок
Рожки		1,0 л + 1,5 л	1,48	22-20	3 + 4 готовки
Картоф. пюре	«Магги»	4 х 0,12 кг	1,24	90-00	8 готовок
	«Ролтон» со сливками	2 х 0,10 кг		30-00
	«Буренка» с молоком	2 х 0,25 кг		50-00
Молоко сухое		3 х 0,5 л	0,87	105-04	3 х 3 = 9 готовок (к рису)
Мюсли «Южная ночь»		2,0 л	1,01	41-89
Прочие
Сахар - песок		3 х 1,0 + 1,25 л	4,06	72-00
Масло подсолн. «Зол. семечка»		2 х 0,5 + 0,6 л	1,63	59-40
Чай черный «Импра»		0,75 л	0,30	45-00
Соль		2 х 0,5 л	1,50	5-25
Кофе растворимый		0,5 л	0,18	45-00
Сухари серые		5,0 л	1,28	25-00
Сухари белые		5,0 л	0,89	25-00
Шоколад		5 х 0,1 кг	0,52	77-00
Сало			1,50	155-00	Куски в фольге и в мешке х/б
Кисель		3 х 0,11 кг	0,45	10-00
Напиток растворимый «Юпи»		6 х 15 гр		10-00
Приправа к рыбе		2 х 15 гр		6-00
Сухари панировочные			0,35	9-00
Сушки			0,50	12-00
Колбаса п/к			1,05	160-00
Чеснок, лук			0,30		Из сада
Всего:			25,63	1316-88

Примечание: Большинство продуктов было упаковано в пластиковые бутыли, поэтому и количество этих продуктов дано в литрах.

Примечание

1 - Об участниках:

1. Китаева Вера Александровна, 1952 г.р.,

2. Китаев Владимир Валентинович, 1952 г. р.

Туристский опыт: участие и руководство не менее чем в 30 категорированных путешествиях (в горных походах до 6 к.с., в водных – до 3 к. с).

Наш почтовый адрес: 432031 г. Ульяновск ул. Ленинградская д. 32 кв. 149

2 - Пайер («Владыка гор» - ненец.) высшая вершина Полярного Урала. Являясь интересным объектом для восхождений, она труднодоступна. Это вызвано следующими факторами:

- большой перепад высоты, вершина гордо возвышается над окружающими долинами;

- снежно-ледовая обстановка, лишь летом (июль-август) обнажаются осыпные слоны;

- крайне неустойчивые погодные условия в районе вершины;

- удаленность. Ближайший населенный пункт – станция Елецкий, но подход к вершине от нее проходит по болотистой местности. Возможен подход к Пайеру от станции Харота. Здесь, по словам оленеводов, есть вездеходная дорога.

Простейший путь восхождения на Пайер с северо-запада по гребню – 1Б. С юга наиболее простой путь по долине Левой Пайеры. Этот путь осложнен скально-осыпной стенкой, перегораживающей долину. Снизу стенка смотрится отвесной и неприступной. Преодолев стенку, проходят перевал З. Пайер 1000 1Б (во многих источниках его называют Ю. Пайер) и поднимаются на северо-западный гребень по одному из кулуаров.

3 - Полярный Урал – ж/д разъезд на водоразделе Европа – Азия. Здесь живет несколько десятков человек. Отсюда начинаются популярные туристские маршруты через Конгорский перевал на реку Хараматалоу или вдоль северо-западной стороны Уральского хребта.

4 - Брезентовый костюм – название условное. Он сшит из х/б камуфляжной ткани. Мы считаем, что это лучшая одежда для тайги и тундры. Она прочна, не горит около костра, не прокусывается гнусом. В ней тепло и она быстро сохнет.

5 - В тундре основное топливо для костра – полярная березка и кусты ивняка. Их сухие ветки хорошо горят. Но их долго собирать, поэтому лучше применять очажок. При прохождении несложных перевалов (через которые проходят вездеходные дороги) можно обойтись без примусов и газовых горелок, организовав завтрак и ужин на костре (очаге).

6 - Переправы вброд осуществлялись следующим образом. Снимали сапоги, «брезентовые» брюки и портянки. На голые ноги надевали влагозащитные брюки, сшитые из тентовой палаточной ткани и сапоги. Причем брюки одевались поверх сапог. Поскольку мы ходили в коротких сапогах, вода заливалась в них, но влагозащитные брюки обеспечивали относительный непроток воды. Естественно, в сапогах не было тепло. Но и ноги за время переправы не успевали окоченеть. После переправы снимали влагозащитные брюки и сапоги. Из последних выливалась вода. Затем одевались брезентовые брюки, наматывались портянки и одевались сапоги. Вся манипуляция с переодеванием занимала считанные минуты. Здесь необходимо добавить, что в сапогах были толстые стельки из пенополиэтилена (материал ковриков), которые не намокали. Переправляться удобно с лыжными палками или с одной из них. Применение коротких резиновых сапог себя полностью оправдало. Они легкие. В них легко идти, в отличии от «болотников или химзащиты. В некоторых отчетах говорится, что лучшая обувь для Полярного Урала горные ботинки. Но, для несложных перевалов они не нужны. Да и как постоянно ходить в них по лужам, болотам и ручьям?

7 - Необходимо добавить, что нам на первоначально планируемом маршруте предстояли переправы через более серьезные реки, чем ручей Леквож.

8 - Большую роль в изменении маршрута сыграло и отсутствие рыбы. По словам оленевода: пока не сойдет шуга, хариуса в реках на европейской стороне не будет, а вот на азиатской стороне в реках уже он видел некрупных хариусов. Решение об изменении маршрута оказалось правильным. Уже в этот же день мы столкнулись со снегом, в который проваливались дальше некуда. Очень теплая погода изменила структуру плотного зимнего снега, он превратился в снежное болото и перестал «держать». Необходимо отметить, что под действием солнца, через несколько дней, снег опять уплотнился, и по нему стало возможным ходить.

9 - Перевал имел высоту примерно 580 м, через него проходила вездеходная дорога. Но, несмотря на то, что перевал был низкий, а долина Изякырью не имела теснин и каньонов, избежать проблем нам не удалось.

10 - Перед перевалом дорога проходила по дну узкого ущелья, забитого снегом. Мы переправились через реку Еджилшир и обошли это ущелье, поднявшись на его левый борт. Затем траверсировали склон горы Степрузь и вышли опять на дорогу. На карте - километровке хорошо виден рельеф пути. Кстати, на этой карте не указаны озера в районе перевала. На двухкилометровке они указаны. Как мы считаем, двухкилометровка более достоверная карта, и она лучше подходит для летних путешествий.

11 - Поляна расположена на берегу р. Изьякырью недалеко от ее впадения в Б. Хараматалоу. Две реки текут параллельно. Здесь лес из редких крупных лиственниц (толстых и кривых).

12 - Подъем на отрог примерно 100 м по склону до 20-25 градусов, заросшим редким лесом, не представляет трудности.

13 - Лиственница на правой стороне долины Бурхойлы появляется в 3 – 4 км от Пятиречья. Причем сразу крупные деревья, неудобные для изготовления каркаса катамарана. В районе Пятиречья в лесу легче найти прямые тонкие деревья для каркаса катамарана.

14 - Основная дорога подошла к месту брода через Левую Пайеру. Мы свернули влево к ее устью по второстепенной дороге.

Наш вариант выхода на Пятиречье имел протяженность 108 км. Для сравнения путь от Станции Полярный Урал через Конгорский перевал – 109 км. Очевидно, эти варианты равноценны.

15 - Мы ловили в р. Бурхойла, представляющей собой в месте впадения Лев. Пайеры глубокий плес со слабым течением. Ловили на спиннинг на узкую вращающую серебристую блесну номер 2. На блесну желтого цвета клев был чуть хуже.

16 - Продолины были изготовлены из лиственницы, а для поперечен и весел применили березу и сухую ель.

17 - Так как ветер дул со стороны Уральского хребта, мы к озеру подошли самой северной протокой, стремясь избежать мелководного участка озера. В устье скудная растительность в виде ивняка.

18 – У окуня отрезается (отрубается) хвост. Голова отрезается не полностью (до грудных плавников) и отрывается вместе с грудными плавниками и внутренностями. Филеночным (длинный узкий и тонкий) ножом со стороны живота делаются надрезы вдоль хребта до шкуры с двух сторон. Затем отделить филе от кожи, при этом легче работать на ровной гладкой (желательно резиновой) поверхности. При желании можно из филе вытащить ребрышки.

19 - Мы не стали записывать рецепт приготовления тушенки, так как в этом процессе присутствовали автоклав, стеклянные банки, крышки и т. п.

20 – Порог, который называют «Красный камень» представляет собой мощный поток между скал в резко суженном русле. Левый берег невысокий и удобен для волока. Правый – высокий и обрывистый.

21 - Стоянка расположена напротив стрелки слияния Лагорты и Кокпелы. Место удобное как для жизни, так и для рыбалки.

22 – Рекомендуем покупать обратные билеты заранее. Мы возвращались на поезде Воркута – Адлер (до Саранска) и все билеты на него были раскуплены за две недели до отправления.

23 – Лес в долине Бурхойлы на ее левом берегу начинается километров на 8 ближе, чем на правом. Но развилки дороги к нему, которая есть на карте, мы не заметили.

24 – Переправа через два потока не представляла сложности и была легче чем через Малую Хараматалоу.

25 – Вода в Кокпеле была кристально чистой. Зеленоватый оттенок происходил из-за ее меньшей глубины по сравнению с Войкаром. Через воду хорошо видно каменистое дно, иногда на дне было немного водорослей.

26 – Имеются в виду карты: километровки и пятикилометровки, которые мы и брали в поход. На карте двухкилометровке дороги обозначены правильно. Об этом мы поняли уже после путешествия, жалко, что мы ее не брали с собой.

27 – На двухкилометровке первый приток носит название Верхняя Кокпела, а второй – Средняя Кокпела.

28 – Данное похолодание было неожиданным для нас. А вот две ссылки на книгу С.Б.Елаховского «На лодках через снежные горы»:

...9 июня 1959 года с семи утра до полудня (на метеостанции Рай-из) при температуре минус восемь градусов был северный ветер со скоростью тридцать пять метров в секунду. (Интересно, что за три дня до этого, 6 июня, стояла тихая и солнечная погода, а температура в тени поднималась до десяти градусов тепла.) В мае и в июне это бывает тут часто: то дождь, то снег, то затишье, то солнечное пекло, а то и крепкий мороз. Такое уж время на Полярном Урале. Царство света, царство ветра и восхитительное непостоянство… ….Сейчас уже июнь. Шестое июня - говорит Петр.- Должно же наступить лето. За ночь похолодало, и посыпал редкий снег. Появилась надежда, что к середине дня снег перейдет в дождь, взбухнут ручьи и речки и на Танью взломается лед. От холма во все стороны простиралась зима. Всюду снег. Лишь на юге виднелась бурая тундра, но и она была вся в белых пятнах - на тундровых озерах еще стоял лед. Хорошо просматривался и ближний участок Танью. Сверху видны были зеленоватые плети потоков, текущих поверх льда, и совсем открытые отрезки реки. Каждый из них кончался ледяным крошевом - полем колотого льда. Значит, местами уже прошел ледоход...

29 – Рекомендуем применять накомарники с сеткой черного цвета.

30 – Проезд через Саранск короче как по расстоянию, так и по времени. Его можно рекомендовать для обратного пути.

Начало:  10.06.2005
Конец:  01.07.2005
Количество участников:  2
Район экспедиции:  Полярный Урал
Фотоальбом:  Китаевы. Вдвоем по весенней тундре

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
•